Смерть саксофониста
Шрифт:
Ко мне подошел Денис:
– Ну что, наговорилась?
Я кивнула.
– Пойдем пройдемся, а то я чувствую себя позабытым- позаброшенным, сказал он, и мы выбрались из толпы, окружавшей Вольфа.
На травяной лужайке перед бассейном, отвернувшись от всего мира, стояли фигуры и что-то шептали в сотовые телефоны. Мне почудилось, что они ищут спасения от одиночества в своих черных трубках с выдвинутыми усиками антенн.
Пройдя мимо этой сюрреалистической картины, мы с Денисом вышли на тропинку,
– Нет, и не проси меня!
– раздался громкий голос из домика. Я инстинктивно отпрянула и сошла с тропинки в густую тень. Денис последовал моему примеру.
– Я - иностранный гражданин и не намерен вмешиваться в ваши разборки! гремел тот же голос.
Ему возражал другой, говоривший по-русски с характерной ивритской протяжностью, появляющейся у репатриантов уже через пару лет после приезда на историческую родину:
– Леня, как ты не понимаешь? Я не могу останавливаться. Мне нужны деньги!
– Никаких денег! Отстань! Как вы, евреи, мне все надоели!
Дверь домика распахнулась, и оттуда решительно вышел тот самый мужчина в черном костюме, которого я сразу определила как иностранца. Я даже мысленно похвалила себя за догадливость. Он быстро прошел мимо нас, не заметив никого.
За ним выскочил знакомый худущий мужичонка в джинсах и футболке. Он машинально сделал несколько шагов и растерянно остановился прямо напротив кустов, в тени которых мы прятались.
Оглядевшись, он наткнулся взглядом на нас и улыбнулся, всем своим видом как бы говоря: "Все о'кей, ребята!"
Делать было нечего, мы с Денисом вышли, словно тати, из кустов и встали около худого. Меня больше всего удивило, что мой спутник, обычно крайне нелюбопытный, в данном случае не сделал попытки утянуть меня отсюда побыстрей.
– Вот такие дела...
– сказал худой и развел руками.
– Плюшками балуетесь?
– Денису вдруг захотелось разрядить атмосферу, но собеседник его не понял.
– Что?
– Ничего-ничего, - вступила я в беседу, - меня зовут Валерия, это Денис, а вы кто?
– Перчиков, - буркнул худой.
– А имя у вас есть, господин Перчиков?
– Мика. Мика Перчиков.
Ну что ж, Мика так Мика, хотя худому мужику на вид было не менее пятидесяти лет. Он еще не пришел в себя после шумного разговора с иностранцем в черном костюме и поэтому еще не спросил, с чего это мне вздумалось приставать к нему с расспросами.
Поэтому, памятуя, что нужно ковать железо, я напрямик спросила:
– Этот ваш приятель, он что, антисемит?
– Кто?
– удивился он.
– Лешка? Да у него жена еврейка!
– А почему вы тогда спорили?
– глубокомысленно спросил Денис, словно
– Эх...
– махнул рукой Мика. Мы втроем побрели по мозаичной тропинке обратно на поляну, заполненную публикой. Перчиков славно поднабрался и хотел излить душу. Мы первые и попались.
– Мы все учились вместе в институте горных инженеров, на геологоразведочном. Я, Руби, его тогда звали Рудольф Вольфсон, и Лешка... То есть Леонид Горелов.
– И дружили, - поддакнула я.
– Ага, - кивнул он.
– Рудик среди нас самый заводной был. Гитару в экспедиции таскал. Пел...
И Мика попытался было исполнить нам "А я еду, а я еду за туманом...", но закашлялся и прекратил.
– А Леонид?
– Лешка? Да что он... Он свое дело туго знал, - нахмурился Перчиков. У него нюха на разведку нет и никогда не было. Никогда! Мы его за геолога и не считали. А он, дурачок, обижался... А зачем?
– Мика остановился и вперил взгляд в Дениса.
– Мы же по-дружески, любя...
– Согласен с вами, - невозмутимо сказал Денис.
– Несмотря на ваши подначки, Леонид не потерял с вами связь, приехал в гости на свадьбу.
– А как же!
– Мика гордо подбоченился.
– Мы - друзья! А он - не геолог, хотя очень хорошо искал руду там, где нас и на дух не было...
– Это как?
– поинтересовалась я.
– Знаешь, сколько он на цветном ломе заработал? Все военные базы обчистил. На такие залежи у него нюх!
– Перчиков многозначительно ткнул пальцем куда-то вверх.
– Олух-геолух...
– злобно бросил он.
Мы уже вернулись к свадебным столам, и Перчиков нас покинул. Оказалось, что гости уже начали прощаться, и вновь родительская четверка получила очередную, на этот раз прощальную порцию объятий и поцелуев. Руби был совсем пьяным. Он еле стоял и бессмысленно улыбался. Когда он потянулся к Тишлерам, чтобы облобызать и их за компанию, Клара непроизвольно отшатнулась.
Решив исполнить долг вежливости, мы поблагодарили хозяев за прекрасный вечер. Я обнялась с Эстер, а Денис поцеловал руку Кларе. А потом мы, как и оставшиеся редкие гости, поспешили к стоянке. Когда Денис выезжал из Оленьего парка, навстречу нам на большой скорости спешила скорая.
– Смотри!
– я показала на мигающий микроавтобус, - кому-то плохо стало. Может, вернемся?
– Без нас разберутся, - ответил недовольно Денис и прибавил газу.
x x x
У меня появилась новая проблема, правда, приятная. Двенадцать лучших учеников Ашкелона отправляли в Англию на две недели. В их число вошла и моя Дарья. Она прошла интервью на английском, и теперь активно готовилась к поездке: отбирала вещи, интересовалась погодой в Лондоне и составом английского кабинета министров.