Смерть Созданиям Сумрака: Расцвет

Рубин Ричард

Но для проформы (и продолжения беседы) все же спросил:

— За что?

— Ты ж сам велел треснуть, — пожала она плечами. — Насколько я слышала, Сергей Саныч по пьяни сложил огромную поэму. С оскорблениями, с бранью. Записал да так и кинул в сенях. Но секретарь его, тот еще мелкий подонок, подсуетился, копию снял да куда надо снес. Есенин потом спохватился да сжег ее, но уже поздно было. Дела правежные у нас быстро стряпаются. Вождь кутузок не любит — сам не забыл, наверное, как сроки мотал по молодости, поэтому на расправу суды скоры.

Слушая эту “прохладную”

историю, я думал о том, что мой Союз все-таки значительно продвинулся по пути гуманизма. Даже последний расстрел был аж двенадцать лет назад и “удостоился его” серийный маньяк — настоящее чудовище. А уж повешение тем более считается варвартсвом. Однако тут подобные методы до сих пор в ходу.

— Времени с тех пор много утекло, а крови и того больше. И еще больше утечет, ведь Вождь-то теперь вечный. — тяжело вздохнула девица и сделала еще глоток.

Я все больше недоумевал от ее слов.

— Какой сейчас год?

— От чего?

Я нахмурил брови. В смысле «от чего»? От чего так в Союзе березы шумят и белоствольные все понимают?

— От Рождества Христова или от Обращения? — переспросила девица.

— Какого еще обращения? — не понял я, — Вокруг Солнца, что ли?

Она всплеснула руками.

— Ну что я с тобой как с младенцем… ах да, вы по разуму почти одно и то же. Значит, тридцать три года тому назад местные умники-книгочеи наткнулись на курган в Саянских горах, это юг Сибирской земли…

Девица цокнула языком. На лбу появилась морщинка, и она стала похожа на первоклассницу, которой задали сложную задачку у доски. Еще и волосы так взъерошены, как у воробья, которого током шибануло.

Милота, да и только. Она напряженно думала о чем-то, а я невольно любовался.

— Не, — наконец сказала девица, — не могли они наткнуться. На такие места случайно не набредешь, без слов тайных да без помощи. Но суть в том, что раскопали там курган. Что там было в этом кургане — только одному дьяволу ведомо, но Вождь посреди ночи туда отправился. Вскоре все и началось. Сперва туман багровый по ночам небо заволакивать стал. Потом луна стала такой…

Одного взгляда в окно мне хватило для того, чтоб снять все дальнейшие вопросы. Луна, как набухший гнойник, висела в черном небе. Ни секунды не смог бы прожить в мире под таким “надзором”.

— Вождь потом вернулся и сразу на летнюю дачу отправился в Кунцево. Там и начал… творить. Вызвал к себе все Политбюро, всех министров до последнего, якобы на внеочередной съезд. Что там случилось за следующие три дня, никто даже гадать не станет, но вскоре вокруг дачи раскинулся лес из кольев. По одному на каждую министерскую задницу.

Я уронил челюсть.

— Ну чисто Дракула, Влад, мать его, Цепеш.

— Чего? — чуть осипшим голосом поинтересовалась девица, — Кого ты там чешешь?

— Проехали, — отмахнулся я. — А год сейчас какой?

В фантастических фильмах люди частенько задавали этот вопрос для пущего удивления и драмы на пустом месте.. Никогда не думал, что и я доживу до того, что придется такое спрашивать.

— Тысяча девятьсот восемьдесят

седьмой.

Мать моя родная… Получается, Сашкин хула-хуп сработал идеально. Как часы. Два пункта из двух. Закинул меня не только через пространство, но и через время. Теперь, если Сашка сумеет доказать мое исчезновение, может, даже получит премию. Или срок. Или сначала одно, а потом другое.

А я получу… да нихрена. Все, что можно, уже свалилось мне на хребет. Но унывать и лапки складывать нельзя. Владимир Ильич, вождь пролетариата, таких ребят не любил и в октябрята их не брал. Нельзя красный галстук порочить.

Давай, Витя, пойдем по логике и с самого начала. Я помассировал виски и повернулся к девице. На ее лицо, все еще острое и осунувшееся, понемногу возвращались краски.

— Тебя как зовут?

— София.

Она тут же протянула мне руку, которую я с готовностью пожал. Жар еще не сошел полностью, но теплом, как от батареи, от нее уже не шпарило. И кожа нежная, что удивительно. Тут же все с малолетства приучены к труду…

— А я Витя. Рад знакомству.

Она коротко кивнула и, кажется, улыбнулась. Или это так светотень упала?

— Я, Соня…

Девица сразу взвилась.

— Никогда меня так не называй! Сони — это такие мелкие зверьки, на крыс похожие!

Она выставила передо мной ладонь и принялась загибать пальцы.

— Со-фи-я, усек?

Я сразу вспомнил одно знакомое имя из трех слогов. Три шажка и на третьем язык толкается о зубы. Если б у моей новой знакомой сейчас было побольше силенок, то о зубы толкнулся бы ее кулак.

— Да усек, усек, — я слегка сжал выставленную ладонь. Со-фи-я сразу же ее выдернула и сердито уставилась в пол, — уж прости, я в вашем мире человек новый. Только-только привыкать начал, а ты сразу бухтишь. Еще хорошо, что своим Вязанием швыряться не началась.

— Плетением! — еще пуще возмутилась София, — это очень древняя и очень сильная магия, так что имей каплю уважения.

Я пожал плечами.

— Извини. Я вообще в эзотерику не верю. У нас нет ничего подобного. Только наука; машины; технологии. В космос летаем! Базу на Марсе обустроили недавно! Кучу деньжищ в это вбухали, но ничего — через двадцать-тридцать лет должны в ноль выйти, если все гладко пойдет! Зато урожай картошки первый собрали уже.

Эта новая информация ввергла беднягу в состояние замешательства. Ну так еще бы — все равно что инопланетяне прилетели бы к пещерному человеку и показали бы ему, как собирать мобильный телефон. Сейчас ловкие умельцы в подвале тебе и не такое нашаманят, были бы микросхемы да моток изоленты, но вообще большое же дело.

Люди за меньшее на кострах горели.

— Это шутка? — наконец сказала София.

Я вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Тем же вопросом мучаюсь, веришь? Но нет, я сижу здесь, в каком-то задрипанном Гуляеве. Только что я пережил махач с кровососом, которые, кстати, тут всем заправляют. Во главе их стоит Вождь, который у нас только на портретах и остался, а кругом разруха, нищета, жители и пикнуть не смеют.