Смерть в белом халате
Шрифт:
Виктор поежился, вспомнив прошлую ночь. Причиной припадка у одного из пациентов был Савичев. Наверное, Александр Алексеевич приходил в палату эпилептика именно за вилкой, которой потом исколол себе запястье…
– Очень хорошо, – Юрский кивнул Куликову, чтобы тот сел на место. – Ну-с, поздравляю, зачет вы сдали.
Аудитория оживилась. Виктор одобрительно похлопал друга по плечу.
– Молодец, Макс.
– Это дело надо отметить! – улыбнулся Куликов.
– Всенепременно. Вот вечером и отметим.
После
Ему жутко хотелось спать, ноги с трудом передвигались, перед глазами то и дело вспыхивали мелкие ослепительно белые точки, в голове шумело.
– Слушай, – шепнул Куликов, когда молодые люди вошли в аудиторию. – Я смотрю, ты совсем расклеился. Может, сядем на заднюю парту, ты немного поспишь? Видимо, дежурство этой ночью у тебя получилось невеселым.
Виктор неопределенно мотнул головой. Спать он не собирался, но с удовольствием разместился на задней парте, чтобы немного приглушить трубный бас лектора.
Народ постепенно возвращался из столовой. К молодым людям подошел Гаршин – высокий плечистый парень с очень смуглой кожей и ежиком темных волос.
– Вы чего здесь забыли? Всегда ведь впереди сидели, отличники! – он презрительно фыркнул и сел прямо пред Плехановым.
Виктору было лень придумывать ответ, и он опустил голову на сложенные на парте руки.
– Толкнешь, когда препод придет, – попросил он Максима.
– Хорошо. Поспи немного, а то ты как вареная муха.
Макс еще что-то сказал, но Виктор не понял, что именно. Перед его глазами возникло лицо Савичева. Александр Алексеевич приглаживал топорщившиеся во все стороны тонкие длинные светлые волосы с проседью и дергал левым глазом.
– Это от ветра. Вертолеты! А цыганку вы так и не прогнали, а обещали! Она все приходит… приходит…
Шея Савичева стала распухать, превращаясь в огромный комок. Комок шевелился, по нему пробегала рябь, появлялись и исчезали складки, морщинки, и вдруг Плеханов с удивлением узнал в комке лицо заведующего – Геннадия Андреевича Никифорова. Заведующий вторым отделением психиатрической клиники добродушно улыбнулся Виктору и указал глазами наверх, на голову Савичева.
– Смотрите за ним хорошенько, – произнес Никифоров тонким женским голосом, необычайно похожим на голос Ольги Николаевны, – а то ведь додумается в следующий раз вилку в шею воткнуть, и умрет от потери крови.
Голова Савичева рассмеялась, шея заколыхалась, лицо заведующего исчезло.
– Не додумаюсь, – заверил Александр Алексеевич, – я не хочу умирать. Просто мне нужна кровь. Немного крови, и все будет в порядке.
Плеханов вздрогнул – на плечо ему опустилась чья-то тяжелая ладонь.
– Витек, вставай.
– А? Препод пришел? – Виктор с трудом разлепил веки.
– Нет, домой пора.
Плеханов посмотрел на
– Почему разбудил?!
– А оно тебе надо? Лекцию у меня потом спишешь. Зато выспался. Мне просто было жалко тебя будить.
Виктор мотнул головой и с удивлением понял, что сон, пусть даже не самый приятный, принес ему облегчение. Голове стало легко, силы восстановились, правда ужасно хотелось есть.
– Ну, – бодро спросил он, – теперь на дискотеку?
– Может, отложим?
– Нет. Вот если бы ты меня разбудил раньше, я бы пошел домой отсыпаться, а сейчас я нормально себя чувствую. Да и проветриться не помешает. Давай пешком до «ЭльГреко»?
– Давай.
Ночной клуб «ЭльГреко» – один из самых популярных молодежных клубов города. Во-первых, цены в нем всегда умеренные, вполне по карману студентам, во-вторых, по четвергам для прекрасной половины человечества организуется бесплатный вход, что привлекает девушек. А если в клубе много девушек, наплыв молодых парней обеспечен. И, наконец, в-третьих, располагается дискоклуб в одном из красивейших мест города – недалеко от центра, рядом с огромным парком. От медицинского института – полчаса неспешным шагом по набережной.
Виктор предложил прогулку не случайно. Он хотел немного проветриться и просто поговорить с другом. В институте нормально пообщаться не получалось – все время кто-нибудь мешал, да и основные темы, казавшиеся уместными в тоскливых идеально ровно отштукатуренных стенах, касались экзаменов, зачетов и строгости преподавателей. А настоящая дружба требует иных, более высоких материй.
Максим и Виктор неспеша брели по выложенной брусчаткой набережной. Темная вода лениво плескала о бетонный берег, иногда принося с собой тонкие ветки деревьев, или белое птичье перо. Две чайки с пронзительным криком кружили над водой, высматривая серебристый бок рыбешки. Ветер мягко копошился в волосах.
– Ну, что там у тебя на дежурстве случилось? – Куликов вопрошающе посмотрел на товарища.
Плеханов на мгновение прикрыл глаза, наслаждаясь прохладой, идущей от воды, и на мгновение прикрыл глаза.
– Не сейчас. Лучше расскажи, как у тебя дела. Как с переездом? Нашел подходящий вариант?
В голосе Куликова послышалось разочарование:
– Ты бы видел, какие варианты они предлагают! Наш дом на улице Касьянова расселяют, отбирают квартиры и говорят: «Идите в общежитие». Будто люди не в отдельных квартирах живут, а в коммуналке.
– Но дом-то старый. Сколько ему? Лет сто пятьдесят, если не больше. Того и гляди развалится. Он же не стоит ни копейки!
Макс пнул попавшийся под ногу камушек.
– Зато почти в центре города! Там земля знаешь, какая дорогая?! Думаешь, почему дом снести решили? Торговый центр на его месте строить будут, а прикрываются благими намерениями, мол, капремонту не подлежит, опасно для жизни, и все такое.
– Но ведь ваш дом лет пять, как снести обещают. Какая разница, что на его месте будет?