Смерть в осколках вазы Мэбен (Книга 2)
Шрифт:
– Помогла тебе сигаретка?– спросил он.– Что-то с тобой не так.
– Все в порядке, - попробовала возразить я.– Все объясню, водички бы сейчас.
– Водички - это хорошо. Так чего же мы стоим? Давай закрывайся, сейчас в ближайшем ларьке минералки возьмем.
То ли от свежего ветра, то ли еще от чего, но мне значительно полегчало, а когда я выпила немного минералки, вообще все прошло. Герт не приставал ко мне с расспросами, и я была ему за это благодарна. Но когда подъехали к дому, то настроение у меня снова резко ухудшилось.
– Что за черт!– Он пытался открыть дверь.– Утром звонил, звонил, сейчас стою тыркаюсь. Что с замком случилось?
Я достала из сумочки ключи и открыла дверь.
– Я же тебе говорила перед уходом, что пришлось поменять замки, сказала я, бросая сумочку на трюмо и отправляясь в ванную.– Или ты забыл?
Герт растерянно вертел в руках ключи и смотрел на дверь.
Пока я плескалась в ванне, приводя себя в порядок, он все же закрыл дверь, протопал на кухню и поставил чайник. Я застала его сидящим за столом. Он подпирал голову руками и мрачно смотрел в чашку.
– Садись, - сказал он, не поднимая глаз, - нам есть о чем поговорить.
– Конечно.– Я присела.– Герт, я давно хотела тебе все объяснить...
– А объяснить тебе придется, - он протянул руку через стол и больно сжал мое запястье, - потому что мне надоели эти чертовы недомолвки. Ты меня поняла?
Герт говорил тихо, но бешенство в его глазах не сулило мне ничего хорошего. Я кивнула.
Глава 22
– Ты просто сдурела!– орал Герт, расхаживая по кухне.– Нет, скажи мне, на кой черт ты с ним вообще связалась? Поперлась в Москву?..
– Да не связывалась я, - пыталась я как-то отбиться от его наскоков. И вспомни, дорогой, ты же сам нас познакомил. И насчет моей поездки ты был в курсе...
– Дурак я конкретный, что так сделал, - продолжал бушевать Герт, - но и ты нисколько не лучше! А насчет поездки... Если бы я знал, зачем именно ты туда едешь! Ты же не потрудилась рассказать об этом!
– Да что случилось? Я ведь не сделала ничего плохого.
– Ты не сделала, - он остановился передо мной и погрозил пальцем, - но это не значит, что так же поступили и другие.
– Ну, довольно, - я тоже разозлилась, - прекрати немедленно. Еще не хватало, чтобы ты стал в чем-то меня обвинять. Да мне твой... художник и на фиг был не нужен! Но ты ведь сам предложил сходить к нему на выставку, взять интервью. Что, совсем память отшибло?
– Ничего у меня не отшибло, - пробурчал Герт, но, похоже, успокоился.– Одно дело по выставке походить, интервью взять, ничего особенного в этом нет. Но совсем другое дело - выполнять его поручения. Ты что, не могла отказаться?
– Да с какой стати мне было отказываться?– Я разозлилась не на шутку.– Что здесь особенного? Подумаешь, попросил человек отвезти сувенир в Москву. Что здесь такого?
– Такого - ничего! А почему этот человек для своего поручения не
– Знаешь, Герт, - я стала успокаиваться и достала из пачки сигарету, меня тоже волновал этот вопрос. Я спрашивала себя почти в тех же самых выражениях. Но ничего так и не смогла придумать. Посчитала, что ничего особенного в этом нет. Отвезла вазу, и все.
– Вазу...– Герт вытаращился на меня, словно увидел привидение.– И ты повезла эту чертову корейскую черепушку в Москву? Нет, ты точно рехнулась!
– Ничего я не рехнулась!– заорала я, в свою очередь.– Хватит уже надо мной издеваться!– Но тут меня пронзила новая мысль: - Герт, откуда ты знаешь, что это была ваза мэбен?
– Догадался, - буркнул он.– Интересно, а что это еще могло быть? Все, подруга, игрушки кончились, давай садись и выкладывай подробненько, что ты в этой чертовой Москве делала. Давай, давай, - добавил он, - и учти, что я тебя все равно не отпущу, пока ты мне все не скажешь.
– В каком это смысле?– Я повернулась к нему и посмотрела прямо в глаза.– Как это ты меня не отпустишь?
– В самом прямом, - заверил Герт.– И не надейся, что я такой добрый. Ты пока еще не въехала или, может, прикидываешься наивной дурочкой. Ладно, не прикидываешься, но получается, что именно такая и есть. Тебе не нужно было с ним связываться. Ты так и не понимаешь, какой опасности просто чудом избежала.
– И что же со мной могли сделать?– Я постаралась, чтобы голос прозвучал насмешливо.– Неужели убить? Из-за того, что я привезла "корейскую черепушку", как ты говоришь?
– Убивают и за меньшие провинности, - серьезно ответил Герт, - а ты ввязалась в чужую игру. И тебя могли шлепнуть без всякого сожаления. Ты ничего странного в этом самом фонде не заметила?
– Не фонде, а центре, - поправила я, - в Центре корейской культуры.
– Да какая, хрен, разница, говори уже, не тяни.
Деваться действительно было некуда, и мне пришлось рассказать Герту о том, как я путешествовала по Москве, как бродила по центру, не зная, куда мне идти, как отдала вазу Александру Паку, как потом случайно наткнулась на авангардиста Иванова.
– А он знал, что ты везешь вазу?– быстро спросил Герт.
– Конечно, нет.– Я удивленно глянула на него.– Карчинский попросил никому о цели поездки в Москву, не говорить, даже тебе.
– Что ты и сделала, - он с досадой махнул рукой.– Правильно он рассудил, если бы ты мне сказала, то я эту черепушку ему на голову бы надел и тебя бы никуда не пустил.
– Забавно.– Я засмеялась.– Именно так все и произошло. То есть, конечно, не совсем так. Я когда от авангардиста избавилась, стала выход искать и очутилась опять в кабинете Пака, где уже лежала разбитая ваза. Можешь себе представить? Я старалась, везла ее, а там ее разбили, не прошло и пяти минут.