Смерть в осколках вазы Мэбен (Книга 2)

Платова Виктория

– Что здесь написано?

– Откуда у тебя эта хреновина?
– удивился кореец, разглядывая иероглифы.
– Где ты это взял?

– Неважно, - Герт нетерпеливо побарабанил костяшками пальцев по столу.
– Что написано?

– Да фигня какая-то, - Ли стал вчитываться в письмо, - сначала всякие приветствия и извинения, что не может приехать, потом снова извинения за то, что не может прислать какую-то вазу. Вот послушайте: "Вы вправе мне не верить, но в последнее время какой-то злой рок преследует меня. По договоренности я получил из Кореи вазу, которую должен был привезти на выставку. Но сначала галерея

отказала мне в помещении, и работы пришлось перевезти в мастерскую, затем произошел пожар в мастерской, а ваза была похищена. Вы должны поверить, что я вас не обманываю. Вазу действительно украли, и я приложу все силы, чтобы вернуть ее, тем более уверен, что знаю человека, который это сделал. Успокойте Чона как можете, отдайте ему вазу, которую я посылаю с этой женщиной. Она не в курсе, просто курьер. Я все сделаю как надо и в ближайшее время приеду в Москву с вазой..." Далее снова всякие уверения в невиновности, прощания и прочее. Что все это значит? спросил он, глядя на нас.

– Мы пока и сами толком не знаем, - ответил Герт, - но за то, что прочитал, спасибо.

– Значит, объяснять ты мне ничего не собираешься?
– склонив голову набок, Ли смотрел на Герта.

– А я когда-нибудь делал из тебя дурачка?
– Герт также склонил голову.
– Может, обманывал, скрывал что-то или водил за нос?

Кореец отрицательно помотал головой.

– А сейчас что изменилось?
– спросил мой дружок.

– Сейчас не знаю что, - ответил Ли, - но мне кажется, что ты темнишь.

Герт дернулся, но я сжала его руку:

– Если так и получается, то все из-за меня. Это я попала в одну историю.

– Это тоже секрет?
– Ли в упор посмотрел на меня.

– Нет, - я покачала головой.
– Знаете, мне кажется, что вам можно верить. Один человек попросил меня отвезти вазу в Москву. Я выполнила его просьбу, но вот это письмо случайно забыла передать. События же сейчас обернулись таким образом, что мы вынуждены были вскрыть письмо для моей безопасности.

– Но это же полная чушь, - сказал Ли.
– Как письмо может угрожать?

– Мы не знаем, в какие игры они играют, - сказал Герт.
– Я говорил Леде, что ей вообще не нужно было с этим проходимцем связываться. А теперь не знаем, откуда чего ждать.

– Так заявите в милицию, и дело с концом, - рубанул Ли, - хотя сейчас от милиции толку...

– Вот и я о том же, - кивнул Герт.

– Постойте, - вмешалась я, - у меня еще кое-что есть.

– И что же это?
– Герт повернулся ко мне.

Ли тоже смотрел с любопытством, но от вопросов пока воздержался. Я достала из сумочки диктофон.

– В Москве я случайно услышала один разговор. Но о чем идет речь, не могу понять.

– Говорят по-корейски?
– проницательно заметил Ли.

– Да. Мне, по крайней мере, кажется, что так. Вот послушайте.
– Я надавила кнопку диктофона.

– Иде якось Панас до хаты, а Мiтрiй назустрiч...<Идет как-то Панас к дому, а Дмитрий навстречу... (укр.).>

– Что это?
– обалдело пробормотал Ли.
– Как хотите, но это не корейский.

– Простите, - я судорожно схватила диктофон, - сначала я была на встреча с одной украинской группой, на пленку все их шутки записывала, чтобы ребятам в редакции отдать, а разговор тоже будет, только немного позже... Я сейчас перемотаю.

–

Ладно тебе, оставь, - сказал Герт.
– Позже так позже. Не стоит перематывать, а то что-нибудь пропустим.

– Точно, - Юрка кивнул, - оставьте все как есть, а там разберемся.

Я снова включила диктофон, и мы прослушали веселый треп Геньки и Веньки. Но если в зале на конференции стоял хохот, то теперь никто из нас даже не улыбнулся хохмам украинских парней.

– Ка ай он да, - произнес знакомый голос.

– Вот оно!
– воскликнула я.
– Это тот самый разговор.

Но Ли махнул мне рукой, чтобы я не мешала, и принялся напряженно вслушиваться.

– Ничего нового, - заявил он, отключая диктофон, - опять об этой чертовой вазе.

– А поподробнее, - вклинился Герт.

– Можно и поподробнее, - кореец пожал плечами.
– Говорили двое, как вы уже и заметили.

– Правильно, - кивнула я.
– Один из них глава Центра корейской культуры Александр Пак, а другого не знаю.

– Пак!
– Юрка присвистнул.
– Не слабо. Вот, оказывается, чем не брезгует заниматься наш "досточтимый". Однако. Мне-то разговор не очень ясен, видно, про какие-то свои дела они базарили, но одно могу сказать, что базар этот гнилой. И лучше вам от них держаться подальше. Один все толковал, что какой-то мудак не приехал, а вазу привезла женщина. Но, мол, вазочка-то совсем не та, а где та, черт его знает. Тут один предположил, что он, тот, который не приехал, мог другого покупателя найти. Так второй тип ему приказал по-быстрому с ним разобраться. Короче, человека своего послать. Вот, собственно, и все.

– Спасибо, Юрок, - Герт хлопнул его по плечу.
– Ты всегда был настоящим другом.

– Не знаю, какой я друг, - серьезно сказал Ли, - но вы лучше держитесь от всего этого подальше. Про Пака разные слухи между нашими ходят, постарайтесь не вляпаться в конкретное дерьмо, а то и помогать мне больше будет некому.

– Спасибо за предупреждение.
– Герт поднялся.
– Мы и сами думали о том же самом. Ладно, нам пора.

– Да, - Ли кивнул, но лицо у него оставалось таким же расстроенным, постарайтесь больше никуда не лезть. Это я вам хороший совет даю.

Герт пожал своему однокласснику руку, и мы покинули ресторан. По дороге домой ни один из нас так и не сказал другому ни слова. Герт насупленно молчал, а меня занимала одна-единственная мысль: "Хоть Карчинский, возможно, и подонок и занимается разными темными делами, но предупредить его все-таки нужно". Но Герту об этом я говорить не собиралась.

Глава 23

Безуспешные попытки дозвониться Карчинскому выводили меня из себя. Или его нет в мастерской, или он, как и в прошлый раз, не берет трубку. Я уже хотела оставить бесплодные усилия, но вдруг случилось чудо, и трубку взяли.

– Слушаю, - ответил усталый голос.

– Добрый день, Владимир Иванович, - обрадованно затараторила я.
– Как хорошо, что мне удалось вас застать. Понимаете, у меня к вам очень срочное дело...

– Я занят, - категорическим тоном отрезал художник.
– Позвоните через несколько дней.

– Это невозможно, Владимир Иванович, дело очень срочное.

– Я же сказал вам, что сейчас занят.

– Вы не поняли, - так же торопливо продолжала я.
– Вы, может быть, не узнали меня?