Смертельно безмолвна
Шрифт:
***
Он стреляет. Пуля проносится рядом с моими волосами, и я удивляюсь. Я не думала, что он решится. Ведь так сложно стрелять в человека, которого любишь.
– Неожиданно, – хриплю я, по-птичьи наклонив голову. – Но ты промахнулся.
– Я верну тебя домой. – Опять эти драматические отступления. – Я пообещал тебе!
– Чего ты так кричишь? Праведный Мэтт всегда умел держать себя в руках.
– Пожалуйста, – шепчет он. И я в удивлении замираю. Мэттью Нортон умоляет. Это нечто новенькое. –
Он ждет, что я отвечу. Смотрит на меня огромными, синими глазами, а мне плевать.
– Нет.
Парень горбится. Встряхивает головой, пытаясь взять себя в руки, и хрипит:
– Тогда я должен сделать это.
– Должен. Но не сделаешь... – Я упираюсь грудью в дуло пистолета. Мэтт смотрит на меня во все глаза. – Мне всегда казалось, что ты способен совершать отчаянные поступки. Но ты слабак... Как и все люди. Увы. Прости меня, Мэтт. Но сегодня я сломаю тебе жизнь.
Он недоумевает, хлопая густыми ресницами, а я представляю, как его руки движутся в сторону маленькой Эбигейл и улыбаюсь, когда мои мысли становятся реальностью.
– Нет, нет, что ты... что ты делаешь?
Он пытается со мной разговаривать. Он жалок. Хэрри мычит где-то у пристани, даже оборотень безоружен и уязвим. Они проигрывают так часто, что сражаться с ними больше неинтересно и неувлекательно. И это мои соперники? Это они должны меня остановить?
– Черт возьми, – рычит Мэттью сквозь стиснутые зубы. А я наблюдаю за тем, как пот толстыми струями скатывается по его подбородку.
Внезапно его взгляд становится другим. Наливается ни страхом, ни ужасом... В нем вспыхивает огонек безумия. Мэттью начинает стрелять в воздух, намереваясь опустошить обойму до того момента, как дуло пистолета остановится напротив головы милашки Эби.
Признаться, меня завораживает его стремление преодолеть все неприятности. Он так слепо сражается с собственными демонами, так слепо верит в победу добра над злом.
– Беги, – шепчет он, наблюдая за испуганными глазами девочки, – беги, пожалуйста.
Хорошая попытка. Я наклоняю голову, а затем слышу возглас Хэйдана:
– Не делай этого с ним! – Кажется, это недоразумение в очках обращается ко мне. Не реагирую. – Не поступай так с Мэттом, я прошу тебя.
Он просит, и что? Интересный аргумент. Я безразлично взмахиваю рукой, и мальчик падает на колени, захлопнув свой болтливый рот. Кривлю губы, наблюдая за ним, а потом вновь перевожу взгляд на Мэттью. Что-то меняется. Что-то трогает меня в его глазах. Ему плохо, парень едва стоит на ногах. Пот скатывается по вискам. Но он борется. Борется.
– Я не сдамся, – шепчет он, и я невольно подхожу ближе, – не сдамся, не сдамся.
Откуда в нем столько силы? Почему до сих пор не сломлена воля? Прежде никто так не сопротивлялся, не мог попросту. А какой-то обычный человек дает мне отпор, словно и не ощущает боли, судорог, изнеможения. Его трясет, как лист, но он стоит.
Я оказываюсь совсем близко и вдруг прикасаюсь пальцами к его волосам. Я не знаю, что заставляет меня медлить, что заставляет меня чувствовать себя разбитой. Я побеждаю. Совсем скоро я сломаю его, я ведь так этого хотела! Но я не ощущаю
Я неосознанно прикасаюсь губами к его щеке... Чувственно и проникновенно. Как не думала, что умею, и неприятная судорога сжимает мои легкие. Что я делаю? Что со мной?
Я сдавливаю до боли пальцы и шепчу:
– Стреляй.
Мэттью нажимает на курок, и мы с ним вместе теряем часть себя. Что-то умирает.
Я прокатываюсь ладонью по его спине, упрямо подавляя в себе неизвестные чувства, и схожу с места, направляясь вглубь леса, оставляя позади эту пристань, этого человека. И этого мертвого ребенка. Да. Я убила ребенка. И что с того?
Она мешала. Она стояла у меня на пути.
Я иду быстрее. Быстрее. Оглядываюсь по сторонам, понятия не имея, какого черта, в моей голове вспыхивают нервы, какого черта немеют пальцы: мы прострелили ей голову... Пуф, один выстрел! И малышки Эби больше нет. Разве это должно цеплять? Должно меня трогать, разрывать на куски. Нет.
– Нет, – покачиваю головой, – мне наплевать.
– Правда?
Я резко торможу, зарывшись в груду листьев, и оборачиваюсь, расширив глаза.
Передо мной оказывается Эбигейл Роттер с простреленной головой.
Я ошеломленно пячусь назад и стискиваю зубы:
– Не подходи, – на пальцах вспыхивают искры, – не приближайся ко мне.
– Или что? – Ангельский голосок девочки прорывается внутрь моих ребер, а из дыры в ее голове тянутся толстые, густые линии крови. – Убьешь меня?
- Замолчи.
– Ты поступила нехорошо, Ариадна.
– Заткнись!
– Сегодня ты убила не только меня. – Эби подходит ближе, а я отшатываюсь. – Ты не только заставила Мэттью Нортона прострелить мне голову... но и лишила себя последнего шанса на спасение.
– Меня не нужно спасать.
– Ты думаешь?
– Меня не нужно спасать! – Я наклоняюсь вперед, растопырив пальцы. – Убирайся.
– Нет. – Девочка хлопает густыми ресницами и поводит плечами. – Я всегда буду так близко, что ты будешь слышать мое дыхание, Ари. Мы станем хорошими подругами. Ты и я, ты будешь закрывать и открывать глаза, видя мое лицо, видя эту рану. – Эби прижимает пальцы к глубокой дыре, из которой торчат обугленные куски кожи, и улыбается.
Легкие сдавливает. Я задыхаюсь. Хватаюсь руками за волосы и покачиваю головой.
– Нет, – зажмуриваюсь, – нет, нет. Это неправда.
– Ты убила меня.
– Нет.
– Ты – чудовище.
– Закрой свой рот!
– Как ты могла так со мной поступить? – Я открываю глаза, а Эби оказывается прямо перед моим лицом. В нескольких сантиметрах... Так близко, что я замечаю полопавшиеся сосуды в ее глазах, заполнившие голубую радужку багровыми точками. – Ты - монстр.
– Тебя здесь нет.
– Увы, – Эби пожимает костлявыми плечами, – я здесь, в отличие от твоей души.