Смертельное шоу

Христофоров Игорь

– - Не го-они, -- сонно пропел Виталий.
– - Ты ж на асфальте вырос. Посадишь огурец -- вырастет тыква. Хочешь я тебе твое будущее предскажу?

Эразм лениво повернул голову, уже укрытую узорчатой шапочкой и по-шпионски таинственную от черноты очков, посмотрел на подрагивающие веки Виталия, рядом с ним прижавшегося к стене, и подумал, что у клавишника слишком большая голова и, значит, он забирает от стены больше прохлады, чем Эразм.

– - Даю твою будущую биографию без сносок и пояснений, -- не дождавшись согласия, начал Виталий.
– - Сначала ты еще поиграешь

в нашей группе. Совсем немного. С полгодика. Потом уйдешь к старым корешам в металлисты, но и там у тебя ничего не получится. Россия -- не Америка. "Металл" никому не нужен. Кассовые сборы будут на нуле, и ты свалишь от своих волосатиков. Откроешь студию звукозаписи, но прогоришь...

– - Ну ты трепло!

– - Уедешь в Штаты, будешь играть на улице. У ног -- твоя вязаная шапочка, на брюхе -- постаревший "Гибсон"...

– - Его ж сломали.

– - Других "Гибсонов" на земном шаре нет?

– - Вообще-то есть...

– - Мы его тебе скоро купим... Не сбивай меня!.. Значит, в Штатах грин-карту тебе так и не дадут. Ты вернешься в Москву, устроишься на хилый окладишко завхозом в техникум легкой промышленности...

– - А такой есть?
– - недоверчиво сощурился Эразм.

– - Есть... В техникуме тебя окрутит девочка-первокурсница. Ты женишься, нарожаешь троих детей, и она тебя бросит, удрав с хахарем в Европу...

– - Да или ты!
– - оттолкнувшись затылком, сел на скамье Эразм. Голова сразу опустела, и он забыл, чем же хотел возмутиться.

– - А про себя рассказать?

– - Ну ты даешь!.. Трое детей!.. Да я этих мокрозадых на дух не перевариваю!..

– - А я буду играть в группе до конца. До седины. Впрочем, я рано поседею. Наследственность, старичок, гены... Потом уйду преподавать в "гнесинку", буду воспитывать эстрадников, ни одного путного не воспитаю. Женюсь, но детей не будет. И мы возьмем девочку из детдома...

– - Ну ты трепло!

– - Игорек тоже будет в группе до конца, до самого развала. Он не поседеет. Рыжие плохо седеют...

– - А Санька?

– - Он уйдет от нас через год. Станет известным солистом. Как Малинин. А потом пропадет после ангины голос, и он засядет за письменный стол.

– - Композитором, что ли, станет?

– - Нет. Писателем. Детективщиком. И там здорово пригодится его ментовский опыт жизни.

– - Остался Андрюха, -- напомнил Эразм.

– - Андрюха?.. Ну, тут все предельно просто! Он продержится еще год после ухода Саньки. Потом свалит в политику, станет депутатом Госдумы от какого-то блока и будет через день светиться по экрану с шибко умными речами. Он отрастит купеческий живот и пересадит волосы с груди на лысину...

– - А этот... Альберт?

– - А что Альберт?.. Он -- не наш. Выступил, заработал свою долю от

первого приза, -- и все. Так и будет играть в кабаке, пока не

умрет от цирроза печени...

Вышедший из дома Андрей с хрустом потянулся в пояснице. Утром, со сна, он всегда выглядел лет на десять старше, чем днем. То ли от слишком густой щетины, то ли от мешков на подглазьях.

– - Зачем

вы приз во двор вытащили?
– - попрекнул он.
– - Куры же загадят...

– - На солнце красиво, -- ответил Эразм.
– - Интересно, за сколько его можно толкнуть?

– - Лимонов пять, не меньше, -- решил Виталий.
– - А где Игорек?

– - Спит, -- обернувшись к двери, объявил Андрей.
– - Как сурок...

– - Весь в меня, -- с удовольствием произнес Виталий.
– - С кем поведешься, от того и наберешься.

– - А вот и Ромео!.. Только без Джульетты!
– - повернулся к калитке Эразм.

Под ее уже привычный, уже родной писк во двор ввалился Санька. На нем слишком необычно для Перевального сидел новехонький темно-синий костюмчик, а в ботинках отражалось небо.

– - Ты что, по воздуху летел?
– - посмотрел Эразм на ботинки, а

потом на густую пыль, плотно, по-мучному усеявшую землю у калитки.

– - Я на такси. Из Приморска. Мы с Машей того... Короче, вечером

чтоб все были у нас на теплоходе. Там будет это...

– - Ну ты шустряк!
– - подкинула новость Эразма со скамьи.

Оставшийся на ее левой части Виталий в строгом соответствии с законами физики перевалился и с хрохотом упал на бетонный пол. Скамья торопливо накрыла его сверху.

– - Эразм, ты впал в маразм!
– - с усилием сбросил он с себя деревянное чудовище.

– - Давай руку, -- протянул ему свою Санька.
– - Нет, сегодня точно необычный день. Впервые в жизни слышу, чтобы ты так орал...

– - А гастроли?
– - нахмурился Андрей.
– - Вечером же вся толпа уезжает поездом на гастроли. Первый пункт -- Москва. Забыл, что ли?

– - Неужели ты не понял?
– - повернулся к Андрею Эразм.
– - Не врубился? Человек женится, а ты про какие-то вшивые гастроли!

– - Серьезно?
– - густо покраснел Андрей.
– - Да-а-а... Свадьба -- это тяжелый случай...

– - Практически клинический, -- поправил Эразм.

Под кудахтанье отлетающих от ее ног кур, из летней кухоньки выплыла на своих судах-галошах хозяйка и с грустным лицом объявила:

– - Завтрак, товарищи москвичи, готов!

– - Давай его сюда, мамаша, под навес!
– - потребовал Эразм.
– - Будем его пополам со свежим воздухом есть. В Москве такого кайфа уже не будет. Там от смога комары и мухи уже давно сдохли. Деревья пожелтели среди лета. Только мы, людишки неразумные, все ползаем...

– - Я -- пас, -- поднял руки ладонями к парням Санька.
– - Такси...

– - Да подождет твое такси!
– - гаркнул Эразм.
– - Холостяком хоть

в последний раз с нами пожуй...

– - Такси, -- уже мягче, уже сдаваясь, произнес Санька.

– - Подождет!
– - схватил его за руку Эразм.
– - Их, козлов, воспитывать надо! А то оборзели вконец! Сколько им "бабок" за проезд ни давай, все мало!

– - Ну, может, хоть сказать ему, что я чуть подзадержусь?
– - попросил Санька.
– - Отпускать неохота. Больно у него "мотор" классный. Со стереомузыкой... Даже мобильный телефон в салоне есть...