Смертельный дозор
Шрифт:
Стасик поджал губы. Потом горько хмыкнул.
— Никогда не думал, что услышу такие слова от солдата-первогодки. От «молодого» совсем. Похоже, будет все то, что сегодня случилось, мне уроком. Да только знаешь? Ведь ни смерти этого прокаженного, ни Мишкиного выстрела я никогда в своей жизни не забуду. Всегда буду чувствовать в душе вину за то, что всего не предвидел. За то, что не остановил Мишку.
— Это повод помнить, — согласился я. — Но не для того, чтобы вечно заниматься самобичиваниями. Это повод, чтобы стать лучше.
— Если в тюрягу не попаду, — решил Стас, помолчав немного, — пойду на сверхсрочную. Спасибо, Саша.
Промолчав, я только кивнул. Встал и положил Стасу руку на плечо. Потом ушел из красной комнаты, оставив ефрейтора наедине со своими мыслями.*
Когда солнце покатилось к закату, они достигли конца маршрута. Наташа прищурилась, глядя на все сильнее краснеющее солнце.
Да, маршрут был непростым. Девушка устала, а ноги ее сильно гудели. Однако Наташа не жаловалась. Она старалась стойко переносить невзгоды геологоразведовательной работы.
Пусть папа и спрашивал часто, как ей живется в лагерных условиях, и не хочет ли она уехать домой, к маме, девушка всегда отвечала, что все хорошо. Отнекивалась.
Несмотря на опасность здешних мест, несмотря на войну за речкой, этот горный пустынный край чем-то манил ее. Было в нем что-то особенное. Вернее сказать, особенно красивое.
А вот Денис, казалось, все сильнее терял свою мужественную стойкость, которую так яро хотел продемонстрировать Наташе. Стойкость эта постепенно улетучивалась по мере наполнения его рюкзака.
— Уже не могу, — протянул он, немного сгорбившись под весом образцов, — может, чуть-чуть передохнем?
— Сейчас обратно пойдем, — Григорий Петрович отпил из фляжки, — Надо успеть дотемна.
— Давайте передохнем, Григорий Петрович, — взмолился Дениска, — у меня щас ноги отвалиться! Спина гудит так, что сил нет никаких!
— Тебя ж предупреждали, что работа не из легких, — холодно заметил геолог.
— Так я что, за одного себя переживаю? — Удивился Дениска, — вон, гляньте на Наташу. Она тоже устала, да, Наташ?
Наташа решила сжалиться над бедным парнишкой и сказала Григорию Петровичу:
— Может, правда отдохнем немного? Минуток десять? Все равно когда придем, уже темно будет.
Григорий Петрович вздохнул.
— Ну давай. Десять минут. А потом сразу назад.
На своем пути они долго шли каменистыми тропами, миновали небольшой лесок и к концу маршрута оказались у подножья невысокой краснокожей скалы.
Григорий Петрович уселся на широкий и плосковатый на вершинке камень. Закурил. Дениска с трудом стянул с плеч рюкзак, да так, что чуть было не грохнулся на тропу. Рюкзак, упавший на землю, грюкнул камнями.
— Ты мне образцы не повреди, — лениво бросил геолог, на лице которого совершенно не читалось никакой усталости.
— Это ж камни! Чего им сделается? — Обиделся Дениска, усевшись
Потом разнорабочий принялся стягивать ботинок. Вытряхнул его, критически заглянул внутрь.
— Сделается, поверь мне, — затянулся геолог, — а если им сделается, то и тебе тоже.
Дима забурчал что-то и едва заметно сплюнул.
Наташа выбрала себе камень на противоположной от Григория Петровича стороне тропы, уселась на него и помассировала уставшие бедра.
— Воды? — протянул ей Денис свою флягу.
— Спасибо, у меня есть.
Внезапно, где-то со стороны скалы раздался вой шакала. Вся группа притихла.
— Когда днем воют, — поежилась Наташа, чувствуя неприятный слизень беспокойства, лазящий по нутру, — вроде и не страшно. А на закате как-то не по себе.
— Шакал воет, когда идет на охоту, — сказал геолог с умным видом, — но людей они боятся. Если только не собьются в достаточно большую стаю. Но это редкость.
— А если это волки? — Спросил Денис опасливо. Но видя, что Наташа на него смотрит, приосанился, приподнял подбородок, добавил: — ну ниче. Я стрелять умею. У меня по стрельбе разряд!
— Волки нападают тихо, что и не заметишь, — сказал Григорий Петрович, выкидывая бычок, — иной раз утянут с пастбища ишака, а он и не пикнет. А ишаки орут о-го-го. Сложно прослушать.
— Гляньте-ка туда, — сказал Дениска и даже встал на ноги.
Наташа вытянула шею, чтобы посмотреть, куда указывает разнорабочий. Геолог тоже обернулся. Там, под скалой, у небольшого хребта, которым она уходила в землю, стоял шакал.
Крохотное отсюда животное не отрываясь смотрело на них. Потом задрало маленькую голову и взвыло. У Наташи по спине побежали мурашки.
Геолог встал, набрал в грудь побольше воздуха и, спрятав пальцы в бороду, громко свистнул. Шакала тут же и след простыл.
— Пойдемте, — сказал Григорий Петрович, поднимая ружье, пристроенное у камня, — темнеет.
Они направились в обратный путь. Теперь Наташа часто видела шакалов. Сначала по двое, потом по трое возникали они то тут, то там у камней и холмов.
Когда в стаю сбились пять собак, то шакалы тут же осмелели, стали подходить ближе к геологам.
Наташа все сильнее и сильнее нервничала. Видела она, что беспокоится и Григорий Петрович, подгонявший группу, идти быстрее. Он даже переложил из рюкзака Дениса к себе часть камней.
— Давай, народ. Ать-два! — Подбадривал их Григорий Петрович.
Когда солнце закатилось и сумерки загустели, они включили большой пограничный фонарь, что нес при себе геолог. Стали подсвечивать путь.
Время от времени Григорий Петрович окидывал светом тропу слева и справа. Иной раз Наташа видела, как в свете фонаря блестят и тут же исчезают многочисленные звериные глаза.
Шакалов было много. Очень. Она не могла сосчитать сколько, но стая точно была достаточно большой, чтобы…