Смертельный холод
Шрифт:
Она молчит, давая ему понять, что этот великий художник – перед ним, скромный и прекрасный. Он объявляет ее величайшим художником нынешнего поколения. И всех других поколений. Самой талантливой, удивительной, блестящей из всех художников, какие когда-либо жили на этой земле.
Но она, будучи не только великой, но и благородной, приглашает его в мастерскую Питера, и главный куратор Музея современного искусства демонстрирует вежливость. Но сомнений нет: настоящий талант в их семье – она.
Клара замурлыкала себе под нос.
– Встаньте на колени, инспектор. Возьмитесь
Бовуар посмотрел на площадку и увидел на другом ее конце камень Эм, который вдруг показался таким далеким. Он набрал в грудь побольше воздуха и оттянул назад правую руку. Из-за тяжести снаряда он уже рисковал потерять равновесие. Бовуар вспомнил про дурацкую метлу и оперся на нее, чувствуя, как заскользили его ботинки. Нет, что-то тут было не так.
Снаряд ударился об лед, и Бовуар тяжело вздохнул, понимая, что каким-то образом потерял инерцию, которую должен был набрать. Он выкинул вперед правую руку, не отпуская снаряда, его левая нога искала опоры. Он понял, что сейчас упадет.
Бовуар упал на лед, раскинув руки и ноги, но так и не выпустив камень.
– Бифштекс на китовом жире попался на крючок, – рассмеялся Билли Уильямс.
Клара размышляла о вчерашнем фильме. Она уже давно не смотрела видеофильмов. Почти вся их фильмотека была на дивиди, главным образом потому, что все любимые кассеты Питера погибли. Он постоянно останавливал их на любимых кадрах, смотрел снова и снова, отчего пленка растягивалась. Рвалась.
Клара сидела в ванне, среди веточек ароматных трав, липнущих к телу. Возможно ли, что дело в этом?
– Детка, мама звонит из Монреаля – благодарит нас за подарки.
Питер вошел в ванную с трубкой в руке. Клара махнула ему – «уходи», но было слишком поздно. Она вытерла руки, недовольно глядя на Питера.
– Здравствуйте, миссис Морроу. Не за что. И вам счастливого Рождества. Моя работа в аптеке? Там все идет прекрасно, прекрасно. – Она смерила Питера убийственным взглядом. Клара уже пятнадцать лет как не работала в аптеке. – И спасибо вам за подарок. Очень мило с вашей стороны. Я им сейчас пользуюсь. Да, bon app'etit. – Клара отключилась и отдала трубку Питеру. – Кажется, она подарила мне пакетик с заваркой для супа. Овощного.
Клара посмотрела на пальцы своих ног и увидела всплывшую на поверхность горошину. Рядом с горошиной плавал кусочек оранжевой сушеной морковки.
– Я выиграл?
Бовуар отряхнулся и посмотрел на камень у своих ног.
– Это зависит от того, в какую игру вы играете, – улыбнулась Эм. – Вы определенно непревзойденный мастер игры с неподвижным снарядом. F'elicitations [82] .
– Merci, madame.
Невыносимый холод этого дня был милосерден к инспектору. Он скрыл любой румянец, который мог появиться на его щеках. Бовуар посмотрел на камень, одиноко покоящийся у его ног, и в нем родилось завистливое и тайное уважение ко всем игрокам в кёрлинг.
82
Примите
Гамаш достал фотографии, сделанные его криминалистами на месте преступления. Пять снарядов для кёрлинга лежали в снегу, после того как Матушка «очистила дом».
В голове у Гамаша забрезжила идея.
Глава двадцать пятая
– Извините, но старшего инспектора Гамаша сейчас нет, миссис Морроу, – сказала агент Лакост, оторвав глаза от экрана и посмотрев на стоящую перед ней женщину.
– А когда вы его ждете?
– Не могу сказать. – Она посмотрела на часы: почти двенадцать. – Я думаю, он вскоре вернется. У вас что-то важное?
Клара помедлила. Она не была уверена, но что-то говорило ей, что важное.
– Ничего, я приду попозже.
Она повернулась, собираясь уходить, и тут увидела Иветт Николь, работавшую за другим компьютером. Две женщины не питали друг к другу теплых чувств, но Клара до сих пор удивлялась той враждебности, которую этот молодой агент продемонстрировала по отношению к ней при первой встрече. Агент Николь оторвала глаза от компьютера, встретилась взглядом с Кларой и тут же опустила глаза.
«Ну что ж, – подумала Клара, – это все же лучше, чем та злоба, какую я видела в ее глазах прежде».
Полицейские остались на льду одни. Эмили Лонгпре отправилась на ланч с Кей в Уильямсбурге, а Билли Уильямс пробормотал что-то насчет того, что ему нужно готовиться то ли к чемпионату мира по лыжам, то ли к пуску космической ракеты. Гамашу казалось, что все вокруг, кроме него самого, прекрасно понимают Билли. Гамаш же не понимал ни слова из тех речей, что произносил Билли.
Гамаш отправился к трибуне, уселся там и просидел несколько холодных долгих мгновений, глядя на лед, а затем на точку, где сидела и умерла Си-Си. Потом он обошел трибуну и остановился у того места, где Билли Уильямс припарковал свой пикап.
– Убийца стоял здесь, – убежденно произнес Гамаш, остановившись на снегу. – Он наблюдал за ходом матча и выжидал. Как только Си-Си встала и ухватилась за стул, он подал напряжение на провода.
– В лаборатории подтвердили то, что мы уже знали, – сказал Лемье. – Убийца использовал провода мистера Уильямса. Они были найдены в его машине, все почерневшие. Но Уильямс говорит, что по этим проводам подавал ток на обогреватель. Совершенно непонятно, как можно было переключить их с обогревателя на стул во время матча и сделать это так, чтобы никто не заметил.
– Этого и не требовалось, – ответил Гамаш. – Убийца, вероятно, отключил обогреватель, когда еще никого не было, и подключил провода к ножкам стула, а потом отключил от генератора другие концы.
– Но разве люди не заметили бы, что обогреватель не работает? – спросил Лемье.
– Люди это заметили. По меньшей мере двое говорили о том, что холодно. Среди этих двоих Кей Томпсон. Поэтому я и пришел к выводу, что обогреватель вообще не был подключен.
– И все же я не могу себе представить, что никто ничего не заметил, – сказал Бовуар.