Смертельный удар (сборник)
Шрифт:
Пеппи услышала меня издалека. Удивительно, как быстро она переходит от сонного состояния к необыкновенной подвижности. Стоило ей увидеть мой спортивный костюм, как она буквально обезумела от счастья, стремительно пронеслась вниз, потом снова подлетела ко мне. Мистер Контрерас подошел к задней двери.
– Вот, вывожу ее собачье высочество на прогулку, – бодро произнесла я.
Он хмуро кивнул и снова удалился на кухню. Все еще обижается… Я закусила губу и вышла. По переулку, ведущему к Белмонт, я двигалась медленной трусцой, подзывая к себе Пеппи на перекрестках. Лишь у самой пристани перешла на нормальный
Пеппи я подобрала в обычном месте, у самой лагуны. Она забавлялась с утиной семьей и делала вид, что не слышит меня, – своеобразный отклик на мое поведение в последние дни. Потом наконец подбежала, высунув язык и, честное слово, улыбалась хитроватой улыбкой.
Голова моя чуть-чуть прояснилась. Я даже помирилась с мистером Контрерасом. Стукнула в кухонную дверь, рассказала, что до четырех часов ночи занималась расследованием одного трудного случая, и спросила, не найдется ли у него для меня чашечки кофе. Это было настоящей жертвой с моей стороны – в другое время ни за что не стала бы пить перекипяченную бурду, которую он готовит.
– Ну зачем ты позволила этой принцессе лезть в воду? – воскликнул он. – Холодно уже, да и не чистили эту лагуну с 1850-го.
Так и знала: прежде чем простить, он непременно поругает меня. Я с трудом изобразила на лице улыбку.
– Знаю, знаю. Я ее звала, но вы же понимаете: если принцессе чего-нибудь очень захочется, она никого не послушает.
Он буквально просверлил меня взглядом.
– Сдается мне, некоторые из моих знакомых дам ведут себя точно так же. Им необходимо время, чтобы опомниться и снова начать слушать старших.
– Точно, – сказала я. – Уж это точно. Ну, так как насчет кофе?
Глава 17
ТЕТУШКИН ДОМ – ЕЕ КРЕПОСТЬ
Мистер Контрерас получил истинное удовольствие от моего рассказа о событиях прошедшей ночи. Оказывается, он слышал, как Бобби налетел на меня и на Робина, но, по его выражению, «не желал вмешиваться в мои дела» и потому не выпустил Пеппи. На самом же деле старик просто дулся и выдерживал характер. Поскольку обычно мои похождения приводят его буквально в экстаз. Вот и сейчас, когда я дошла до посещения морга и потом до путешествия на Рапелек, я просто физически почувствовала его ревность.
– Ну что же ты мне вовремя не сказала, куколка! Я поехал бы с тобой. Уж я-то знаю, как с ними разговаривать. Пусть только попробовали бы тебе угрожать. Я бы им показал!
– Могу себе представить, – пробормотала я. На самом деле он говорил чистую правду, так уже бывало: пару раз он мчался ко мне на помощь с обломком трубы в руках. У меня до сих пор кошмары по этому поводу. – Ну, спасибо за кофе. Мне пора. Надо кое с кем встретиться.
Да, пора кое с кем встретиться, мрачно думала я, поднимаясь к себе. Пора, пора прижать тетушку к ногтю и выудить из нее хотя бы часть правды. Я быстро приняла душ, влезла в джинсы, розовую блузу завязала узлом на поясе и направилась к двери. В это время зазвонил телефон. Робин. Ой, я совсем забыла ему позвонить. Но он, кажется, не обиделся.
– Ну, как вчера, все в порядке?
– Смотря, что ты имеешь в виду, – ответила я. – Меня повезли в морг опознать труп девушки, обнаруженный на строительном участке.
– Ну и как, опознала? –
– Да… Она, видишь ли, полунищая, негритянка и наркоманка вдобавок, так что счастливого конца здесь быть не могло. И все равно, в определенном смысле это шок.
– В сложившейся ситуации они могли бы обойтись с тобой помягче.
– В сложившейся ситуации они просто надеялись любыми средствами вытянуть из меня правду.
– Вик, – начал он нерешительно, – очень не хочется быть занудой, особенно сейчас… у тебя была такая ночь, но скажи, ты подумала над нашим предложением? Берешься за расследование «Копьев Индианы»? Нам надо что-то делать.
Я почувствовала, как потеплело на душе. Есть же люди, которые считают меня компетентным специалистом, а не просто надоедливой дурой, которая всюду сует свой нос. Вообще-то вчера ночью я уже решила, что буду расследовать это дело, но все равно приятно. Вот ведь кто-то – мужчина, между прочим! – полагает, что я должна делать именно эту работу, а не сидеть дома и играть в куклы.
– Единственная проблема – я абсолютный профан в том, что касается пожаров и возгораний. И боюсь, что уже не успею набраться необходимых технических знаний.
– А нам и не нужно, чтобы ты занималась техническими или инженерными исследованиями, для этого у нас есть лаборатория. От тебя потребуется проверка финансового состояния владельца, и, кроме того, надо бы выяснить, у кого могли быть мотивы для поджога. А в этом, как я слышал, тебе равных нет.
Теперь у меня потеплело не только в груди, но даже щеки запылали от удовольствия. Я записала имя владельца гостиницы – Сол Селигман – и его адрес. Ему уже за семьдесят, сообщил Робин, и он наполовину удалился от дел, в офис на Ирвинг-парк-роуд заходит лишь где-то после полудня. Я добросовестно записала номера телефонов – домашний и служебный.
– Вик, – спросил Робин после краткого молчания, – может, попробуем еще раз пообедать вместе? Только уж на этот раз поближе к моему дому, чтобы никаких полицейских машин.
Я рассмеялась.
– Хорошо, давай в пятницу. Я еще не совсем пришла в себя, да и дел накопилось куча.
– Прекрасно. Я позвоню в пятницу утром, и мы решим, куда пойти. И спасибо, что согласилась поработать для нас.
– Да-да, – сказала я и повесила трубку.
Часы показывали начало первого. Если привычки у Элины не изменились, сейчас она только встает. Я села в машину и помчалась на бешеной скорости – четыре мили за десять минут, со скрежетом затормозила у «Копьев Виндзора». У входа, спиной к проходу, сидела пожилая пара и яростно выясняла, кто из них виноват в том, что Биффи исчез. Я задержалась ровно настолько, чтобы узнать, что Биффи – это кот. На меня они даже не взглянули.
Никто не обратил на меня внимания и в вестибюле. Старшая консьержка, а вместе с ней пятеро или шестеро постояльцев, сидели, вперившись в телевизор, на экране которого разворачивалась душераздирающая сцена, и мне удалось проскользнуть к лестнице незамеченной. Дальше я помчалась через две ступеньки, а потом неслышной трусцой по коридору к двери Элины. Дверь была закрыта. Я подергала ручку – заперто; негромко постучала – никакого ответа. Тогда я постучала сильнее, но голоса не подала – если она меня узнает, то еще двадцать четыре часа будет изображать из себя спящего опоссума.