Смертельный удар (сборник)

Парецки Сара

– Вик! Надеюсь, не этого надоедливого старика? От него больше беспокойства, чем помощи.

Я засмеялась:

– Нет, в общем, я согласна С тобой. Я возьму кого-нибудь надежного и спокойного.

Только после того как я обещала позвонить ей сразу же, как покину дом на Роэноук, она согласилась, чтобы я поехала без полицейского эскорта. Когда она повесила трубку, я обернулась к Пеппи:

– Пойдем, дитя. Нанесем визит в логово богатства и власти.

Собака выразила свою заинтересованность, как всегда перед

любой предстоящей экспедицией. Она следила за мной, навострив уши, пока я в последний раз проверяла свой «смит-и-вессон», а затем понеслась вниз по лестнице впереди меня. Мы ухитрились выбраться наружу без напутствий мистера Контрераса. Должно быть, он был на кухне и готовил ужин.

Я осторожно осмотрелась вокруг, чтобы удостовериться, что нигде не ждет западня и никто не притаился в засаде. Пеппи прыгнула на заднее сиденье «шеви», и мы направились на юг.

Швейцар на Роэноук встретил меня с той же приветливой учтивостью, что и в первый мой визит. Очевидно, Антон не сообщил ему, что я представляю угрозу для общества. А может, воспоминание о моих пятидолларовых чаевых перевесило все грязные измышления, шедшие с тринадцатого этажа.

– Собака сопровождает вас, мадам?

Я улыбнулась:

– Мистер Гумбольдт ждет ее.

– Очень хорошо, мадам.

Он подвел нас к лифту и поручил Фреду.

Я с уверенной грацией двинулась к маленькому сиденью в глубине кабины. Пеппи мгновенно заняла место у моих ног, довольно живописно свесив язык и тяжело дыша. Она не привыкла к лифтам, но ступила по неустойчивому полу с невозмутимостью чемпиона. Когда мы вышли, она обнюхала мраморный пол вестибюля и насторожилась, поглядывая на меня и Антона, распахнувшего перед нами резную деревянную дверь.

Он холодно взглянул на Пеппи:

– Мы предпочитаем не пускать сюда собак, так как их поведение непредсказуемо и его сложно контролировать. Я попрошу Маркуса подержать ее в вестибюле, пока вы не пожелаете уйти.

Я усмехнулась:

– Неуправляемые привычки и экстравагантные поступки, похоже, совершенно в стиле вашего босса. Я не войду без нее, поэтому решайте, так ли уж сильно мистер Гумбольдт хочет видеть меня.

– Очень хорошо, мадам. – Тон его стал ледяным. – Не последуете ли вы за мной?

Гумбольдт в библиотеке перед камином пил из бокала резного стекла виски с содовой, насколько я могла видеть. Мои внутренности перевернулись, пока я наблюдала за ним, и гнев обуял меня. Я задрожала.

Гумбольдт строго посмотрел на Антона, завидев собаку, занявшую место у моей левой пятки, но дворецкий невозмутимо проговорил, что я отказалась встретиться с ним без нее. Гумбольдт немедленно перестроился, любезно поинтересовался, какая у нее кличка, и похвалил ее экстерьер. Однако Пеппи почувствовала его нерасположенность и не проявила дружелюбия. Я нарочно обошла с ней комнату, приглашая обнюхать все углы. Даже приподняла тяжелые парчовые

шторы, откуда открывался вид на озеро: там не было места, чтобы спрятаться снайперу.

– Я ожидала пулеметной очереди, – сказала я, опуская штору. – Не уверяйте меня, что моя жизнь отныне будет протекать монотонно.

Гумбольдт издал густой короткий смешок:

– Вас ничто не волнует, мисс Варшавски? В таком случае вы и в самом деле самая замечательная молодая женщина.

Я села в кресло лицом к Гумбольдту. Пеппи встала у моих ног и, опустив хвост, с интересом посматривала то на него, то на меня. Я погладила ее по голове, и она, не расслабляясь, села на задние лапы.

– Ваш тайный гость еще не прибыл?

– Мой гость задерживается. – Он хихикнул. – Полагаю, мы могли бы немного поболтать для начала. Нет необходимости форсировать появление моего гостя. Виски?

Я покачала головой:

– Ваши знатные погреба наводят меня на мысли о постоянном увеличении ваших доходов. Я не могу позволить себе привыкнуть к этому.

– Но вы могли бы, мисс Варшавски. Вы могли бы, понимаете, если бы прекратили носиться с этим огромным грузом на плечах.

Я откинулась в кресле и скрестила ноги:

– А вот это просто недостойно вас. Я ожидала более триумфального или, по крайней мере, более утонченного подхода.

– Хорошо, хорошо, мисс Варшавски. Вы слишком опрометчивы, чтобы остро реагировать на все в течение такого длительного времени.

– Да, полагаю, что меня ждет автокатастрофа где-нибудь на дороге. Но вы можете предупредить меня прямо сейчас, здесь, должна ли я избегать ваших мелкокалиберных пуль всю оставшуюся жизнь.

Он не позволил себе рассердиться.

– Недавно, мисс Варшавски, вы уделили огромное внимание моим делам. Я верну вам сторицей и уделю внимание вашим.

– Держу пари, что мои поиски были намного более волнующими, чем ваши. – Я держала ладонь на голове Пеппи.

– Возможно, у нас разные представления о том, что может показаться более волнующим. Например, мне было очень интересно узнать, что вы должны пятьдесят тысяч долларов за свою квартиру и что вам нелегко оплатить ваши закладные.

– О Боже, Густав! Не собираетесь ли вы приняться за старое? «Я помогу вам найти банк, чтобы мы могли выкупить… ваши закладные и так далее…» Это очень скучно.

Он продолжал так, будто я не перебивала его:

– Ваши родители умерли, понимаю. Но у вас есть хорошая подруга, которая стала для вас близкой, как мать. По-моему, это доктор Шарлотта Хершель, не правда ли?

Я так сильно сжала пальцы, лежавшие на голове у Пеппи, что бедняга взвизгнула.

– Если что-нибудь случится с доктором Хершель… что-нибудь, начиная… от спустившейся шины и кончая тривиальным разбитым носом, вы будете мертвы в течение ближайших двадцати четырех часов. Это неумолимое пророчество.