Смертельный выбор
Шрифт:
Грудная клетка полыхала огнем. Я не сумела выдавить ни звука.
Ботинок сдвинулся, затем до меня донесся звук удаляющихся шагов. Хлопнула дверца машины. Судорожно хватая ртом воздух, я поползла вперед, локтями и коленями утопая в зловонной грязи.
– Сегодня не твой день, не так ли, дрянь?
Почувствовав дуло пистолета у виска, я застыла. Лицо Танка находилось так близко, что мне снова пришлось вдыхать его перегар.
Я услышала скрип ботинок по гравию.
– Твой лимузин подан, сука. Танк, поставь ее на долбаные ноги.
Грубые руки подняли меня, как свернутый
Звезды и крыши домов исчезли из поля зрения, когда меня перевернули и швырнули в машину. Танк вскарабкался на заднее сиденье, поставил ботинок у меня между лопаток и прижал лицо к коврику. Запахи пыли и засохшего вина, застоявшаяся вонь от сигаретного дыма и блевотины вызвали в теле волну тошноты.
Хлопнули дверцы, шины взвыли, и машина рванула с места.
Я в ловушке! И сейчас вот-вот задохнусь.
Я сумела подтянуть руки до уровня плеч и подняла голову. Но ботинок снова опустился, каблук больно врезался в затылок.
– Только пикни, и я всажу в тебя хренову пулю! – Голос Танка стал жестче, язык уже почти не заплетался.
Я ничуть не сомневалась, что он выполнит угрозу. Этим людям, чья обычно глубоко скрытая злоба вырвалась на поверхность под воздействием спиртного и наркотиков, убить меня – как муху раздавить. «Не провоцируй их, Бреннан, пока не представится возможность сбежать, – подумала я. – Ищи брешь». Я опустила голову и замерла в ожидании.
Паскаль нервно вел машину, нажимая на газ и тормоза быстрыми, отрывистыми движениями. Машина сильно подпрыгивала и кренилась, отчего меня еще больше затошнило. Лишенная возможности выглянуть, я считала все остановки и повороты, пытаясь запомнить дорогу.
Наконец мы остановились. Танк снял ногу, открылись и захлопнулись дверцы. До меня донеслись обрывки разговора, затем задняя дверца снова открылась. Паскаль вцепился стальной хваткой в мои руки и вытащил меня из машины.
Пытаясь удержать равновесие, я заметила Танка. Ужас волной пронесся по позвоночнику. Он держал в руках пистолет, целясь прямо мне в голову. В его глазах в бледно-розовом уличном освещении мерцала тьма, они горели от предвкушения. Я подавила вспыхнувшее было желание умолять, понимая, что мои просьбы лишь подогреют его жажду крови.
Паскаль потащил меня вперед к стоящему рядом зданию с зеленой крышей, обнесенному кирпичной стеной. Он вытащил ключ, открыл запертые ворота и стал заталкивать меня внутрь. В эту минуту мое с таким трудом сохраняемое спокойствие дало трещину.
Беги! Не заходи туда!
– Нет!
– Шевели задницей, сука!
– Пожалуйста, не надо! – Мой пульс забился как сумасшедший.
Я попыталась упереться ногами в проход, но Паскаль потянул меня через внутренний двор к дому. Танк шел за нами почти вплотную. Я чувствовала на затылке тяжесть пистолета и понимала, что бежать невозможно.
– Что вам от меня надо? – выкрикнула я, не в силах скрыть рыдающие нотки в голосе.
– Все, что у тебя есть, и еще кое-что, сука, – прорычал Паскаль. – Дерьмо, о котором ты даже и не мечтала.
Он произнес несколько слов в переговорное
Иногда в жизни случаются мгновения, когда вдруг осознаешь, что близится твой последний час. Сердце начинает колотиться, кровяное давление резко подскакивает, но ты понимаешь, что скоро твоя кровь прольется, а сердце больше уже никогда не будет биться. Мозг мечется, то цепляясь за инстинктивную потребность сделать еще одно отчаянное усилие, то уступая всеобъемлющему чувству смирения, желанию просто опустить руки и сдаться.
Мне уже доводилось испытать подобное ощущение раз или два, но никогда еще я не чувствовала это так ярко. Когда Паскаль тащил меня вглубь дома, я не сомневалась, что живой отсюда не уйду. Но мозг продолжал лихорадочно искать способы выбраться на свободу.
Я развернулась и со всей силы ударила Паскаля кулаком в лицо. Под пальцами что-то хрустнуло, но я решила не останавливаться, отвела назад локоть и двинула ему под подбородок. Голова Паскаля откинулась, я нырнула под его рукой и помчалась к двери слева от меня.
Я оказалась в игровой комнате, как две капли воды похожей на игровую комнату в мотоклубе «Гадюк» в Сен-Базиль-ле-Гранд. Такой же бар. Такой же неоновый интерьер. Такие же видеомониторы. Только эти работали, бросая холодные синие отблески на бар и сидящих там людей.
Я забежала за дальний конец бильярдного стола, одной рукой схватила кий, другой стала нащупывать баллончик со слезоточивым газом, в то время как глаза метались по комнате в поисках двери или окна.
У бара сидели два человека, еще один стоял за стойкой. Все трое повернулись в сторону двери, услышав разъяренный рев Паскаля. Они молча смотрели, как я стрелой пронеслась через всю комнату, затем снова переключили внимание на дверь, когда туда вломился Паскаль.
– Я убью этот мешок с дерьмом! Куда она, мать ее, подевалась?
Свет от неоновой вывески косыми отблесками падал на лицо Паскаля, углубляя морщины и бросая тени на глаза и щеки.
– Стой, где стоишь!
Голос был низким и твердым, как кварц. Услышав его, Паскаль замер на месте. Хлопок входной двери наводил на мысль о том, что Танк решил устраниться. Я бросила быстрый взгляд на говорившего.
Он был одет в двубортный желто-коричневый костюм и бледно-оранжевую рубашку с удачно сочетающимся галстуком. Кожа бронзовая от загара, а своему парикмахеру он явно выкладывает не меньше восьмидесяти долларов за визит. На каждой руке – большие кольца.
При виде человека, стоявшего за его спиной, мое сердце остановилось.
Эндрю Райан, в черных джинсах, ботинках и серой рубашке с закатанными рукавами. Жесткое, напряженное лицо, щетина покрывает щеки и подбородок.
Глаза Райана встретились с моими и слегка прищурились, затем он отвел взгляд.
Я почувствовала, как тепло разлилось волнами по шее, щеки запылали. Ноги подогнулись, и я прислонилась к краю стола, чтобы не упасть.
Через несколько мгновений Райан повернулся на стуле и небрежно вытянул ноги в моем направлении. На его лице появилась ухмылка.