Смирительная рубашка для гениев
Шрифт:
– Пора, - проговорил он, повернулся и зашагал по балкону, огибая маковку Исаакиевского собора.
Между большими окнами располагалась дверца, Ангел остановился возле нее, постучал условным стуком, она тут же открылась, и он вошел. Аркадий вошел вслед за ним и остановился на пороге.
Они оказались в огромной круглой зале, окруженной гигантскими окнами, между которыми помещались только маленькие простеночки, посередине располагался большой дубовый стол с горящими на нем свечами в высоких канделябрах, тут же стояли хрустальные фужеры с вином. За столом на стульях с высокими резными спинками сидело человек пятнадцать
"Ничего себе! Это же Ангелы, - подумал Аркадий, изумленно озирая сидящих за столом".
– Мы ждали тебя, Ангел со шрамом, - сказал седовласый старец, не открывая глаз.
– Садись.
Аркадий не знал, что делать, чувствуя свой нелепый вид - в пижаме, тапочках на босу ногу - вдруг оказавшись в такой удивительной обстановке среди разряженных людей...
– Садитесь туда.
Его спутник указал на ряд стульев возле окна, там, оказывается, уже сидели люди, которых Аркадий сразу не заметил. Одеты они были довольно разнообразно: на толстой женщине длинная ночная рубашка, на голове бигуди, тут же сидел дворник-гастарбайтер в яркой куртке с зажатой между колен метлой; рядом мужчина в трусах и майке с растерянным видом вцепившийся в капельницу на треноге, из которой пластмассовая трубочка вела к его руке, старушка в черном молельном наряде, застегнутая на все пуговицы беспрестанно крестилась и что-то бормотала... Люди сидели по периметру залы на расстоянии метра друг от друга. Аркадий опустился на свободный стул между дамой в ночной рубашке и гастарбайтером, чувство неловкости за свою пижаму и тапочки сразу прошли, он оказался среди своих.
Между тем Ангелы продолжали начатый разговор.
– ...Строительство этого здания в исторической части города недопустимо, - говорил один Ангел с бокалом красного вина в руке, бокал был у него не для того, чтобы пить, а для того, чтобы чем-нибудь занять руки.
– Мы итак позволили разрушить много зданий имеющих художественно-архитектурную ценность.
– Правильно!
– воскликнул молодой Ангел с гусиным пером в руке, которым он записывал что-то на большом листе бумаг. Он вдруг вскочил и взмахнул руками, словно собираясь взлететь.
– Нужно прекратить разрушение исторической части города. Нужно вообще запретить здесь строить!
Ангел со шрамом передал книгу, которую принес слепому Ангелу, тот, не открывая, положил на нее руку.
– Здесь генеральный план застройки Петербурга. Нужно, чтобы с ним ознакомились все, и на следующий слет высказывали свои мнения и предложения, - резюмировал слепой.
– Я предлагаю поднимать народ, ломать заборы, ложиться под бульдозеры!
– вскочил молодой Ангел.
– Я за решительные действия. А то пишем в разные инстанции, а толку никакого. Нужно объединить действия антиглобалистов, "зеленых" и другие организации! Только решительные действия могут заставить власти прислушаться.
Потом выступали другие Ангелы с предложениями, их выслушивали, голосовали. Говорили о падении нравов, о влиянии телевидения и интернета на психическое здоровье молодого поколения. По каждому вопросу вскакивал молодой Ангел, призывая разрушить, бунтовать, ложиться под тракторы...
– Да я сам над телебашней летаю, разгоняю сигнал, создаю помехи. Если бы все мы, Ангелы, по очереди летали над телебашней - она вообще бы не вещала!
– волновался он.
Говорили о детских домах, о помощи инвалидам... Все проходило мирно и чинно, выступали по очереди, только
– Так больше продолжаться не может!
– горячился молодой Ангел.
– Мы должны возглавить культурное восстание! Стране необходима культурная революция!
– Ну, революций нам хватит, - возразил старый седой Ангел.
– Революцией наелись. Затем культ личности... Знаем, как все это делается. Они первым делом Ангелов расколотят.
– Культурная революция!
– не замечая реплики коллеги, продолжал молодой Ангел.
– Нужно Москву поднимать! Она столица, оттуда и начнем.
– Не поднять Москву, - возразил ему другой Ангел.
– Тяжелая Москва.
– Нужно московских Ангелов задействовать. Как-нибудь вместе общими усилиями поднимем!
– продолжал горячиться молодой.
– С москвичами не договориться, - вмешался в разговор Ангел с бокалом в руке и множеством орденов на камзоле.
– Московские Ангелы все как один позолоченные.
– Они даже ночами над Москвой не летают: боятся, что золото с крыльев осыплется, - поддержал его другой.
– На себя нужно рассчитывать.
– Может президенту написать о гибельном положении культуры?
– вдруг предложил молчавший до этого Ангел.
Но ему никто не ответил.
– Послушайте, - зашептал Аркадий, обращаясь к своему ближайшему соседу.
– А почему?..
Сосед Аркадия повернул к нему безразличное лицо таджика-гастарбайтера.
– Извините, - прошептал Аркадий и повернулся к женщине в ночной рубашке и бигуди.
– Простите, а кто этот слепой Ангел?
– Он не слепой, - шепнула в ответ женщина.
– Просто у него нет глаз, вытекли. А у людей хоть и есть глаза, а не видят.
– Спасибо, - поблагодарил Аркадий и отвернулся.
Но женщина тронула его за руку.
– А вы давно умерли?
– спросила она шепотом.
– Как умер?..
– Аркадий насторожился.
– Я не умер.
– Странно...
– пожала она плечами.
– Здесь только умершие. А иначе, как сюда попадешь, только умершие.
И отвернулась.
– Как умершие?...
– проговорил Аркадий одними губами и обвел изумленным взглядом своих соседей.
– Что же, я выходит умер?
– Да нет, не путайте человека, - встрял в разговор сосед в больничном халате, сидящий через дворника-гастарбайтера от Аркадия.
– Можно еще сумасшедшим. Вы ее не слушайте, это она мертвая!
"Ну, слава Богу, я сумасшедший!"
Глава 4
ДОРОГА НА БУЙНОЕ
Когда я проснулся, в окно светило солнце. Чувствуя себя бодрым, полным сил, словно и не томился в карцере с великими писателями. Оказывается, провел я в нем всего десять дней, а думал, никак не меньше месяца. Значит, время там действительно текло по другим законам. Теперь нужно было решить, как встретиться с Анжелой. Я уже знал, что в стенах психбольницы мы не обретем счастья и покоя, а значит, нужно выписываться отсюда поскорее, а если это невозможно - бежать. Но как это осуществить?