“Смотрите, кто пришел!” и другие пьесы
Шрифт:
Офицер. Ну, правильно. Это кто-то от вас звонил? Мужской голос. Отец? Брат? Сват?
Татьяна. Это отец! Слушайте, он больной человек. Что он сказал?
Офицер. Что в доме будто бы террорист. Что он пришел ему отомстить.
Татьяна. Что за чушь! Я пойду!.. Я дочь… Я медсестра.
Офицер. Оставайтесь на месте.
Татьяна. У него не в порядке с психикой. Не верьте ни
Офицер (Льву). А вы кто?
Татьяна. Мой знакомый. Лев Львович.
Офицер. Тоже здесь проживаете?
Лев. Нет, я приезжий.
Татьяна. И у него поезд! Идите, вы опоздаете.
Лев прячет флягу. Застегивается. Берет дипломат.
Офицер. Одну минуту. Документы у вас имеются?
Лев. Да. (Протягивает документ.) Пожалуйста.
Офицер (возвращает). Все понятно. Извините, еще одна формальность. Для порядка. (Профессионально обшаривает одежду, карманы.) Откройте дипломат.
Лев открывает. Пауза. Офицер отворачивается, закуривает.
Разрешение есть?
Татьяна. Послушайте! Товарищ офицер!..
Офицер. Я не вас спрашиваю.
Татьяна. Я объясню!..
Офицер. Есть или нет?
Лев. Нет.
Татьяна. Ну, что же это!.. Вы не должны!.. Постойте! (Рыдает.) Его нельзя!.. Я столько ждала его!.. Невозможно!..
Офицер (Льву, взяв пистолет). Так… Ждали, говорите?.. А старик не ждал… (Пауза. Покачав пистолет на руке.) Почему не сказали, что он игрушечный?.. Купили сыну?.. Так бы и сказали. (Швыряет пистолет обратно в дипломат.) Террорист, видишь ли… (Уходит.)
Татьяна (после паузы). Ну, теперь наигрались?.. (Утерев слезы, усаживает Льва на скамью.)
Лев. Нет еще. (Берет со стола планер, что-то проверяет в нем, поправляет и запускает в воздух.)
Радиоуправляемый планер (или простой бумажный голубь!) в лучах прожекторов делает круги по двору, едва не касаясь стен. Окна одно за другим зажигаются – во дворе полная иллюминация. Гул жизни – голоса, вздохи, обрывки музыки – наполняет его. И – взволнованный голос мальчика.
Голос. Кто скачет, кто
Планер делает виражи, снижается. И, наконец, приземляется. Прожектора гаснут.
Лев. Вот теперь всё!
Татьяна, завороженная зрелищем, стоит рядом со Львом без движения. И вдруг обнимает его, приникает к нему, как к близкому существу после долгой разлуки. Лев прижимает ее голову к себе, гладит, целует.
Татьяна .Ты посиди. Я сейчас… Я быстро! Только не уходи!.. Умоляю тебя, дождись меня!.. Милый, родной мой… (целует его)…только не уходи!.. (Пятясь к парадной.) Не исчезай!.. Останься…
Лев садится на скамью и сидит в одиночестве, как в начале, откинувшись на спинку, глядя на окна. Они гаснут, одно за другим. Он встает и уходит.
Лишь одно окно освещено – на верхнем этаже.
Затемнение
ИНТЕРВЬЮ
драма в одном действии
Действующие лица:
Потапыч
Серафима
Радиожурналистка
Тот же петербургский двор. Раннее утро. Солнечные блики выстреливают от одного окна к другому, то ослепительно ярко, то приглушенно, следуя игре облаков высоко в небе над колодцем двора. Из открытых окон иногда приходят звуки квартир, в основном хозяйственные – дребезжанье посуды, визг пылесоса, иногда радио. Серафима, пожилая женщина, высокая, сухая и, судя по всему, вздорная, катит магазинную раздолбанную тележку, уставленную ящиками, по периметру двора, то и дело останавливаясь.
Журналистка (с микрофоном в руке). Здравствуйте! Можно с вами поговорить?..
Серафима. О чём это?
Журналистка. О жизни, о вас, о добрых ваших делах…
Серафима. Поди прочь!. Ты про себя напиши, какая ты дура… А я никакая не добрая. (Отъезжает с громыханием.) Нашла добрую.
Журналистка. Ну, погодите!..
Серафима (ворчливо). Я никакого добра не делаю, отстань. Ни добра, ни зла. А делаю, чего хочу. И ты пойди, найди себе дело, чем к людям приставать.
Журналистка. Ну, поймите!.. Ведь это же важно. Может, ваш пример…
Серафима (резко остановившись). Пример? Какой пример? Господь дал тебе пример, а ты ему следуешь? Вот поди, разберись, как ты живешь, а тогда приходи. Ага. А чего не поймешь, писание почитай. И нечего мне свой набалдашник подставлять, убери, говорю, а то плюну!.. (Покатила.)