Смотрю на мир глазами волка

Монах Евгений

— Анжелу убрать, даже если меня не видела, то врубилась, зачем вызывали ночью ее женишка. Сене отстегнуть, головой ручаюсь, будет молчать.

— А вот головой ручаться никогда не следует — ты же не Змей Горыныч, она у тебя всего одна, хоть и не больно ценная. Когда «хромоножки» подвесят его на дыбу или просто вниз головой, он долго не выдержит. Расколется, как миленький. Это раз. Да и убытки в четыре лимона почему-то меня мало радуют. А тебя?

— Я отработаю, — кисло промямлил тот.

— Нет, дорогой. Сделаем так: Анжелу не трогать, сейчас сам к ней съезжу и выясню

обстановку. Между нами, Синицу она не очень-то терпела из-за его пристрастия к анальному и оральному сексу. Причем именно в такой последовательности. А барышни эдак не любят. Так что рвать свои роскошные волосы по нему не будет. Это первое. Второе — к Анжеле поеду сам. Киса, возьмете с Цыпой такси и катите на дачу к Сене. Чтоб он не шугнулся Цыпы, дай сразу денег, — я достал из кейса четыре пачки десятитысячных. — Дальше ясно — мокрое полотенце, пока Сенечка в отрубе, ты, Цыпа, вколешь ему тройную дозу ханки. Бабки, естественно, цепляете и привезете в «Вспомни былое» — сегодня как раз зарплата. Не забудьте УЗИ, у нас в арсенале такой волыны еще нет. Пригодится, хоть и двадцатизарядный всего автоматишко. Наш Стечкин в два раза мощнее. Садовый домик подпалите под вид короткого замыкания в электросети, а то эта падла вполне могла для страховки загасить где-нибудь маляву на Кису. Ты, Кисуля, на меня не таращься. Сначала я хотел заплатить твоему кенту, но тот факт, что Сеня ранее работал на Батю, все меняет. Выстраивается и для деловых, и для ментов стройная версия — Сеню подсунули Хромому конкуренты «Каратисты», чтобы втерся в доверие и при случае хлопнул. Все логично. Усек?

— В натуре, ты не голова, а, как говорили при коммуняках, Дом Советов. Все, Цыпа, рвем когти. Спасибо, Евген, что дал возможность подчистить свой хвост.

Анжела

«Жигуль» я вел осторожно, терпеть не могу лихачить и напрасно рисковать, поэтому добирался до Анжелы почти час.

Открыла она мне сразу, словно подсматривала в глазок, — даже позвонить не успел. На ней было мое любимое неглиже — шелковые ажурные трусики и розовый прозрачный пеньюар.

— Кого-то ожидаешь?

— Тебя, милый Женечка. Ты рад?

— Я просто счастлив. Но у меня к тебе серьезный разговор. Так что набрось что-нибудь. Отвлекает.

Анжела деланно-обиженно надула пухлые губки, но халатик все же надела. Мини, правда.

— Слышал, Синица к тебе охладел. Вчера ведь не приезжал?

— Слухом земля полнится. А я слышала, что он внезапно «в Сочи улетел». Какой-то хулиган пырнул в горло.

— С целью ограбления, наверно. Бандитов развелось, хоть пруд пруди.

— Насчет пруда — вряд ли. На то и щуки, чтоб мелкая рыбешка не очень резвилась.

— Польщен. Весьма. Выходит, ты считаешь, что Синица «уехал в Сочи» по нашему билету? У меня непробиваемое алиби, — соврал я.

— Конечно, не ты лично. Кто-то из твоих мальчуганов. Седьмой этаж высоковато, но, по-моему, это Киса там возился рядом с машиной.

— Сверху все люди одинаковы. Но ты взяла неверный тон, детка. Думаешь, я у тебя на крючке? Кстати, что это у тебя балкон нараспашку? Почти голой разгуливаешь,

а про «унесенных ветром» разве не слыхала?

— Балкон я перед твоим приходом раскрыла, милый. Я готова облегчить тебе работу — без чужой помощи на минутку стать птичкой. Всю жизнь мечтала! Помнишь: «Чому я не сокил, чому не летаю?» Я же наполовину хохлячка. Но неужели ты, Женечка, думаешь, что я тварь неблагодарная?! Ты дал мне меблированную квартиру, непыльный заработок. Не мазохист какой-нибудь. Почему же стану мусорам помогать?! И дед, и отец в лагерях сгинули, да и мне легавые немало нервов пожгли, пока по кабакам хлеб зарабатывала в поте лица своего.

— Давай уж без привязок к Библии, а прямо и честно — в поте своей очаровательной попочки.

— Фу, Женик! Никогда не замечала, что ты пошляк.

— Скорее циник, но это не цинизм, а констатация факта. Впрочем, извини, крошка. Сегодня немного не в себе и груб до неприличия. Ты ведь знаешь, какой я нежный на самом деле.

— А я уже стала забывать. — Анжела с лукавой улыбкой, весьма сексуальным движением освободилась от ажурной принадлежности туалета, оставшись в одном прозрачном пеньюаре под цвет тела.

Все-таки профессионалку сразу видно — ни одна проститутка никогда сначала полностью не раздевается — это может сбить потенцию клиента, видимость одежды, как это ни странно, возбуждает сильнее.

Анжела встала передо мной на колени и, играючи, стала расстегивать зубками молнию на брюках.

— Ну, ты грамотная путаночка! Знаешь, как завести. Времени в обрез, но полчасика придется выкроить для земных плотских утех.

— Для чего же еще жить? — искренне удивилась Анжела, умеючи обхватывая мои бедра теплыми нежными руками без модных длинных ногтей. Знала, крошка, что не терплю, когда царапаются. Хотя есть и такие, кому нравится. Что-то, должно быть, связанное с мазохизмом.

— Как МП дышит? Не обиделся, что ты его вчера выперла?

— Нет, конечно, — Анжела оторвала влажные губки от своего любимого «эскимо». — К тому времени мы с ним уже доиграли. Он же импотент — кончает быстрехонько. Кстати, хотел тебя видеть. По телефону говорить отказывается. С шести будет проводить обход участка на предмет поддержания правопорядка. — Анжела рассмеялась и с явным удовольствием вернулась к прерванному занятию.

Уходя, я, как бы между прочим, поинтересовался:

— МП ушел от тебя в двадцать три. Чем занималась потом?

— Милый, ты же знаешь, какая я соня. Сразу прыгнула под одеяло.

— И тебе никто не звонил? Никого не ждала?

— Женечка, конечно же, нет.

— Ты умная девочка, с маслом в голове. Сегодня зарплата. Цыпа завезет капусту.

— Только зелененькие, пожалуйста, ты же в курсе — у меня аллергии на деревянные.

— Знаю, крошка. Все будет, как всегда, плюс премия за отличную вчерашнюю акцию. Бай-бай.

«Вспомни былое» за сутки не изменилось. Если не обращать внимания на то, что наручники на стенах горели, как серебряные. Это явно постарался Петрович. У него старческий бзик на чистоте и порядке в мелочах. Шизанулся Фунт на полировке и диснеевских мультфильмах.