Смута
Шрифт:
– Там один мертвец, – равнодушно молвил Денис.
Не хотелось ему вспоминать, что он почувствовал давеча.
– Чего же Рябой базлается?
– Что, ты его не знаешь?
Денис стоял спиной к порогу, а Алешка, подняв голову, вдруг застыл, глядя ему за спину. Денис уловил в его взгляде что-то нехорошее и резко оглянулся.
На пороге стоял тот самый мертвец, которого он уже видел. Только мертвец смотрел на него широко открытыми глазами. И руками чуть по сторонам водил, будто туман разгонял. И почудилось в тот момент Денису, что кто-то осторожно скребет его костистой
– Чу! – вскрикнул он, чувствуя, что еще немного и та самая темная сила, о которой они недавно говорили, возьмет его в оборот. – Это еще кто такой! – Он быстро перекрестился.
– Я – Осип… – проскрежетал старик.
– Это… Осип… ты живой, что ли?
Вопрос был нелеп, но иного Дениска спросить не мог. Он же этого старика уже в мертвецы записал. И отделаться от недавнего впечатления было трудно. Ведь и правда по виду был сущий мертвец. Только вот позже посмотрел ненароком, будто с того света. От такого взгляда ума лишиться можно!
– Как видишь…
– А где все остальные?
– Кто помер, а кого… – Осип подумал немного и продолжил: – Кто выжил, на юг подались. Там, говорят, запасы еще есть…
– Тяжело вам пришлось…
– Непросто… – Осип качался, как былинка. – Пожрать есть чего?
– Так мы сами, Осип, ищем припасы…
– В деревне ничего не найдете. Собак и тех поели…
– Эх, собак… – вставил Алексей. – Мы давеча у лошадей побитых кровь пили…
– Так это ж хорошо, – мечтательно сказал Осип. – У лошади кровь, что твое вино!
– Да нет у меня вина, – отмахнулся Алексей, чувствуя, что с крестьянином говорить трудно, – и лошади нет! Давно все съели!
– А чего ж со всеми не ушел?
Денису было интересно старика расспрашивать.
– Чего не ушел? – хмыкнул старик. – А разве кто собирался? Люди, как вода сквозь сито, уходили. А я тут решил оставаться.
– Так ведь помрешь?
– Помру что так и что так, – старик пробовал улыбнуться, но какой-то страшной у него эта улыбка вышла. – Вот пока жив.
От его слов и смятенной улыбки повеяло могильным холодом.
– Уходим, Дениска!
Алексей товарища за плечо тронул. Ему вдруг показалось, что еще немного и сами они тут останутся вместе с этим чудным стариком. Но уже навек. И дороги назад не будет.
Возвращались молча. Рябой пытался что-то говорить, но Алексей зло оборвал его на полуслове. Так зыркнул, махнув рукой, что Рябой сразу затих и больше рта не раскрывал до той поры, пока они из деревни не выбрались. Когда вернулись к своим, увидели веселье на лицах. Что такое?
– Взяли мы колымагу! – радостно известил Дениса один из разбойничков, – а там и добро!
Добра было немного, но и то хорошо.
А взяли также человечка чудного. Вроде немец. Но по-русски говорить может. Одного, который также был с ним, возницу, пришлось убить, так как он не хотел останавливаться и погонял лошадей до того мгновения, пока его не поразила в спину стрела, выпущенная кем-то из разбойничков. Тогда и кони встали. Поначалу хотели и второго сразу же убить. Но тот не сопротивлялся, исподлобья разглядывая окружившихповозкуразбойныхлюдей. Верескунприказалегонетрогать.
– Ты кто есть?
– Ян Берген… – довольно внятно ответил тот.
Но было заметно, что выговор не наш, не русский.
– Немчура, что ли?
– Я из Голландии.
– Один черт… Здесь что делаешь?
– Я изучал географию.
– Геограхию?
– Это места, что можно на карте показать, – терпеливо пояснил чужеземец.
Был он роста выше среднего, худощавый, лет тридцати пяти. Кафтан на нем новый совсем. Приказали снять. Он снял кафтан, слегка усмехнувшись. Верескун бросил кафтан себе за спину. Кто-то сразу подобрал его. Потом все стояли в каком-то раздумье. На атамана поглядывали. Что-то было не так. Чужеземец посматривал на труп своего дорожного товарища. Может, ждал, что и его вскоре постигнет та же участь. В этом никто и не сомневался. Но Верескун не торопился. Чем-то чужеземец привлек его интерес.
А тот поглядывал на разбойничков, видя их недоумение. Слова его словно проходили мимо слуха собравшихся.
И что тут придумаешь?
– Каких картах? – нашелся атаман.
– Земли, земли! – Ян Берген поднял палец и начертил в воздухе некую линию. – Север, юг…
Он выглядел, как смешной колдун с Запада. И его ужимки смотрелись, как колдовские заклятья. Только не страшные. Кое-кого так веселье и разбирало.
– А он, часом, не того? – Один из разбойничков покрутил пальцем у виска.
– Того не того. Разве ж разберешь!
– У тебя деньги еще есть? Понимаешь?
Все, что было в кафтане, уже выгребли.
– Все отдал. Как есть. – Чужеземец похлопал себя по груди.
– Вот щебечет!
Кто-то изумленно рассмеялся.
– Где по-нашему научился говорить?
– К языкам я способный, – слегка улыбнулся чужеземец, хотя это и нелегко ему далось. – Как у вас говорят— сызмальства.
– Ишь ты…
Верескун смотрел на него. И что с ним делать?
Люди потешались, посмеивались. Знали, что скоро смерть немчуре придет. А и то развлечение! Но атаман думал иначе. Не любил он напрасных смертей.
– Отпустим его, – сказал он Денису, зная, что тот хорошо поймет его. – Что с него взять? Душу его на себя не возьму.
– Это верно…
Разбойники поняли, что развлечения не будет, и равнодушно стали готовиться ужинать. Кое-что у них теперь было.
Алексей, смеясь, рассказывал товарищам, как Рябой испугался старика.
– Он что, живой оказался?
– Живей нас с тобой!
– Рябой еще учудит, вот-вот!
Поздней ночью при свете костра голландец разглядывал спавших вокруг него разбойников. Судьба не раз сталкивала его с разными людьми, и не уставал он удивляться человеческим характерам. Этот разбойный люд в Руси был весьма свиреп. Голландец не раз присутствовал при казнях разбойников в Москве и хорошо помнил их поразительное равнодушие при этом. Казалось бы, человек стоит на пороге смерти и должен был как-то по-особому вести себя. Но нет! Эти русские разбойнички были спокойны, как будто дело шло о чем-то забавном. И их равнодушие могло показаться показным, но голландец знал толк в человеческой натуре.