Снайпер. Шестипалая. Чума насилия
Шрифт:
– Для начала рассмотрим мою версию, – предложил Джерико. – Как я понял, в доме Тейера находятся полицейские. Вы не позовете их сюда?
Было видно, что Смит колеблется.
– Пока полицейские не запротоколируют обнаруженные мною улики, я отсюда не уйду, – предупредил его Джерико. – Оррин Тейер был одним из тех, кто утащил Линду в рощу?
– Не знаю. Не успел его спросить, – шепотом ответил Смит.
– Тогда спросите! А заодно пригласите сюда полицейских.
Смит, пошатываясь, словно пьяный, побрел к выходу, а Джерико остался стоять возле стойла. Злоба
Оглядев конюшню, он увидел узкую лесенку, ведущую на чердак, где хранилось сено. Забравшись по ней, Джерико обшарил сеновал, но ничего, кроме душистого сена, не нашел. Линда, похоже, никуда, кроме стойла, не заходила.
Услышав доносившиеся снаружи голоса, Джерико спустился с чердака и направился к двери. На пороге он едва не столкнулся со Смитом и темноволосым загорелым полицейским с маленькими глазками, похожими на черные бусинки. Страж порядка был такой же мощной комплекции, как и Джерико. Правой рукой он прижимал к бедру кобуру с револьвером.
– Это – сержант Зорн, – представил его Смит. – Он временно исполняет обязанности погибшего Краули.
– В чем дело? – спросил полицейский Джерико.
Джерико подвел его к стойлу. Зорн вошел туда и принялся разглядывать на подстилке мазок краски и пятна крови. По его скулам забегали желваки.
– Сукины дети! – воскликнул он и повернулся к Джерико. – Во всем виноваты эти нью-йоркские подонки. Ваши друзья! Не приезжали бы они к нам, не будоражили бы порядочных людей – ничего бы этого не произошло.
– Вы узнали у Оррина Тейера, что делала девушка в его конюшне? – спросил Джерико.
Зорн едва сдерживал охватившую его ярость.
– Мне все о вас известно, мистер Джерико, – выдавил он. – Вы – приятель полковника Ветингтона. Но это не дает вам права играть в сыщиков. Я здесь старший и сам разберусь. Так что не суйтесь, куда вас не просят, иначе у вас могут быть большие неприятности.
– Я примерно представляю, что последует далее, – спокойно проговорил Джерико. – Мне заткнут рот, а вы во всем разберетесь в течение часа. Краска на соломе – та, которой красили скамейки, а пятна крови… Если это вообще кровь, то, наверное, кровь крысы, которую загрызла собака. Так что никаких доказательств того, что здесь побывала Линда Вильямс, нет.
Зорн сжал кулаки, да так сильно, что костяшки пальцев на его волосатых руках побелели.
– Убирайтесь отсюда подобру-поздорову, мистер Джерико, – приказал он. – Или я обвиню вас во вмешательстве в ход полицейского расследования и посажу за решетку. Так что решайте. И быстро!
Джерико перевел взгляд на Джефферсона Смита:
– Мне хотелось бы знать, зачем вы зашли в конюшню в тот момент, когда я в ней находился. Вы же пришли к своему другу Тейеру, чтобы ему помочь. А что вас привело сюда?
Смит пожал плечами.
– Любопытство, – ответил он. – Хотел узнать, что делал здесь Краули.
– Получается, вам, Джефферсон Смит, можно играть в сыщиков, а мне нельзя.
– Мистер Смит – член городского правления. Таким образом он – лицо официальное, – сказал сержант и расстегнул кобуру. – А вам, мистер Джерико, лучше уйти. В противном случае
Продолжая испытывать нечто вроде шока, я наблюдал за тем, как Энжела заматывала в шифоновый шарфик свою абсолютно нормальную руку. В ее огромных бирюзовых глазах застыл неподдельный ужас.
– О Боже, я этого не вынесу! – воскликнула миссис Драйден.
Она выбежала через дверь на террасу, спустилась на зеленую лужайку и побежала в березовую рощу, в которой Майк и мужская половина прислуги занимались поисками Линды.
В дверях появилась Никки. В руках она держала поднос, на котором стояли чашки и кофейник. Судя по всему, она видела, как Энжела выскочила на улицу.
– Что с ней? – с тревогой в голосе спросила меня Никки.
Я вынул из кармана носовой платок и вытер им лицо – хотя в гостиной было прохладно, с меня градом катился пот.
– А она давно пристрастилась к ЛСД? – спросил я вошедшую девушку.
Никки посмотрела на меня словно на сумасшедшего.
– Что вы такое говорите? – гневно спросила она.
– О том, что она принимает наркотики, мне следовало бы догадаться, как только я увидел нее. Эта яркая одежда, тапочки. Одной этой пестроты достаточно, чтобы понять, что миссис Драйден наркоманка. А ее огромные глаза с расширенными зрачками? Теперь она считает, что у нее на правой руке вырос шестой палец.
– Шестой палец! – воскликнула Никки, и на подносе, который она держала в руках, зазвенели пустые чашки.
– Конечно, новый палец у нее не вырос, но она уверена, что стала шестипалой. Такие галлюцинации свойственны тем, кто принимает ЛСД. Если это так, хеппенинг мог оказаться слишком тяжелым испытанием и она убежала, когда прибыли парни из АИА, вместо того чтобы помочь своим друзьям. Учтите, в зале гремела музыка, а человеку, находящемуся под воздействием ЛСД, любой звук кажется намного громче. Свет прожекторов, оглушающая музыка и разноцветие красок в зале привели Энжелу на грань агонии, и ей показалось, что у нее вырос лишний палец. Никки, миссис Драйден нельзя оставлять одну – она в жуткой панике и не может контролировать свои действия.
Я, правда, не специалист по галлюциногенам, но в свое время написал статью для журнала «Ньюсвью» о студентах, которые для того, чтобы вызвать галлюцинации, нюхали клей, прибегали к помощи мускатных орехов, марихуаны и ЛСД. Тогда я много слышал о действии наркотиков, но никогда не видел этого сам. Скажу честно, миссис Драйден меня неприятно поразила. Те, кто принимает ЛСД, уверяют, что он прочищает мозги, помогает острее чувствовать прекрасное и дает ощущение покоя. Кроме того, он якобы способствует реализации их скрытых возможностей. Тем не менее нередко ЛСД действует губительно: тогда мир иллюзорного спокойствия рушится. Те, кто пережил подобное состояние, говорят, что это настоящий ад. Кошмары, которые их мучили, не поддаются описанию. Убийства, самоубийства, членовредительство – это лишь часть того, что им сопутствует. Нам необходимо разыскать Энжелу и пригласить к ней врача.