Снега Берглиона (Ричард Блейд, Странствие 4)
Шрифт:
Долгих пять секунд он глядел на жалкое стойбище, представляя, как зальет его кровью, как изрубит и переколет всех, от Харата, вождя этой шайки, до последнего шелудивого пса. Он снимет головы половине воинов прежде, чем они очухаются и поймут, что происходит... а остальных, наверняка, хватит столбняк от страха... Он убьет их тоже, а потом примется за женщин, детей и собак...
Тьфу! Блейд с отвращением сплюнул, и картина кровавой бойни растаяла. Да, он может сделать это - но не сделает. Разве только в случае крайней необходимости...
Широким шагом он направился к шатру колдуна, прятавшемуся в тени
– Риард! Ты пришел!
– она закашлялась, но глаза ее сияли сквозь густые клуба словно два хризолита, источавших чистый зеленый свет.
– Куда я денусь!
– буркнул Блейд, осторожно перерезая ремни лезвием топора. Он выпрямился, поставив Аквию на ноги.
– Двигаться можешь?
– Наверно...
– тон ее был неуверенным.
– Мы сейчас уйдем?
– Мы уедем... Тут наши собаки, сани и наши должники. Сейчас я с ними поговорю... потолкую! Шагай за мной.
Схватив тело шамана за ногу, он потащил его к юрте вождя: Аквия едва поспевала за ним. Теперь их заметили. На несколько секунд женщины застыли в недоумении, потом, сообразив, кто явился к ним в гости, начали с визгом разбегаться, хватая детей.
Блейд бросил труп, выдрал из снега три костяных стояка, поддерживавших юрту Харата, и опрокинул ее набок. Вождь, разбуженный этим бесцеремонным вторжением, выпростал голову из-под меховой полости и сел, недоуменно моргая: шея у него действительно была толстая.
– Узнаешь меня, Харат?
– разведчик оперся на копье, сверля взглядом побледневшего как смерть туземца.
– В-ве-ликий Дайр!
– вождь в ужасе открыл рот.
– Дайр, - подтвердил Блейд, пошевелив ногой голову мертвого шамана. Плат был плохой колдун. Не предостерег вас от набега, и Убийцы Волков проявили ко мне непочтительность. С ним я уже рассчитался, охранников твоих съел... да, съел. Плохое мясо, жесткое... Ты - другое дело. Ты - вождь, толстый, жирный...
Харат, сидя в ворохе шкур, судорожно хватал ртом воздух. Мужчины начали выползать из шатров, но при виде жуткой гигантской фигуры в центре стойбища их брала оторопь. Те, кто посмелее, ринулись к торосам, прятаться; человек десять без сил опустились в снег. Блейд был доволен - кажется, дело можно закончить без кровопролития.
Он скрипнул зубами и потянулся к вождю волосатой лапой. Харат, словно очнувшись, забился, как зверь в капкане, заверещал:
– В-великий, не надо... н-не...
– Мои собаки?
– грозно спросил Блейд.
– 3-десь...
– Нарты?
– Ц-целы...
– Вели своим бездельникам запрягать.
Вождь провизжал приказ, сопроводив его парой ругательств, которые остались непонятны разведчику. Он подтолкнул Аквию туда, где дикари начали суетиться около саней, и велел:
– Присмотри, чтобы не перепутали собак.
– По том опять повернулся к Харату и продолжил перечень похищенного имущества: - Мое мясо?
– С-съели, Великий... Мы т-так голодны...
– Я бы этого не сказал, глядя на твой загривок, - Блейд поднял топор. Если не хочешь расстаться с головой, давай мясо - все, какое есть, -
– В-великий... х-хочешь молодую женщину? Или двух? Самых мягких?
Блейд изобразил глубокое раздумье.
– Пожалуй, нет, - произнес он, - перебил аппетит твоими стражами. Хочу мяса морских зверей... жира... теплые шкуры... вот эти, - он ткнул копьем в груду мехов, на которых почивал вождь.
– В-все будет, как ты сказал...
– Тогда вставай и пошевеливайся!
Харат вскочил, как резиновый мяч, и принялся распоряжаться. Минут через пять за спиной Блейда свистнул снег, и нарты, которыми правила Аквия, затормозили у перевернутой юрты. Вождь бросился к своей постели, потащил шкуры. Рыкнув на него пару раз для острастки, разведчик устроился в санях и поманил Харата к себе.
– Я милостив сегодня, - сообщил он туземцу, - но в следующий раз мой гнев будет страшен! Я иду к Берглиону, и не желаю никого видеть на своем пути. А потому ты, волчий потрох, пошлешь немедленно гонцов ко всем остальным ублюдкам на севере... что глодают кости у своих прорубей. Гонцы скажут так: Великий Дайр идет, бегите с его дороги! Понял?
Харат кивнул; глаза его были круглыми от ужаса.
– Вперед!
– Блейд шлепнул Аквию по спине, и сами рванулись на восток, навстречу медленно восходившему багровому диску.
ГЛАВА 7
Весь день, пока их парты мчались к востоку, к покинутой стоянке, Аквия была необычайно молчалива, Блейд с тревогой поглядывал на нее; казалось, она думает над какой-то трудной, почти неразрешимой задачей. Неужели плен у дикарей так повлиял на нее? В конце концов, она не пострадала; вонючий дым и заклинания покойного Плата в счет не шли. Разве что сказывались напряжение и страх... Конечно, она боялась! Каким бы сильным не было ее психологическое воздействие на туземцев, голод есть голод, мясо есть мясо...
Лишь раз она положила тонкую руку на мохнатое запястье Блейда и тихо произнесла:
– Спасибо, Риард... Ты не только сильный мужчина... ты - великий воин!
Но Блейд слышал подобные похвалы не впервые и остался равнодушен к ее словам. Дела интересовали его больше.
Они нашли свое припрятанное имущество и решили в этот день не двигаться дальше - пусть гонцы Харата разнесут весть о Великом и Ужасном Дайре, который идет на север.
К вечеру, поужинав, Блейд и Аквия сидели в шатре. Как всегда, женщина устроилась на ложе, где теперь добавилось немало пышных шкур; разведчик примостился на перевернутом котле. Поигрывая сосудом с янтарной мазью, Аквия подняла на спутника взгляд зеленых глаз. Казалось, она пришла к какому-то решению; лицо ее посуровело, грудь под плотно запахнутым халатиком вздымалась в неровном дыхании.
– Скажи, Риард...
– ее звонкий голос чуть дрогнул, - ты сделал это ради меня?
Блейд помолчал.
– Нет, не только.
– Он подумал, что в данном случае правда уместней всего.
– Для себя... но и для тебя тоже.
– Для себя - я понимаю...
– головка в бледном золоте волос склонилась в утвердительном жесте.
– Но для меня?.. Почему?
– Хочу, чтобы ты попала в Берглион...
Ее глаза вспыхнули, на миг Блейд ощутил, как тонкая иголочка проникла под череп, в самый мозг. Потом Аквия перевела дыхание и прошептала: