Снега Берглиона (Ричард Блейд, Странствие 4)
Шрифт:
Она плакала. Ничего, решил Блейд, это ей полезно; кто не плакал, тот не жил.
– Пойми, дело даже не в этой шкуре, что ты натянула на меня, а в насилии над человеком! В оскорблении, которое ты мне нанесла!
– он шумно выдохнул воздух.
– Может, я и сам решился бы на такой исход... если бы ничего другого не оставалось... Но - сам, по своей доброй воле и разумению!
– Ты горд, Риард...
– ее голос дрожал.
– Какой есть, - буркнул Блейд, и они снова замолчали.
– Риард?
– Слушаю.
– Понимаешь, тебе нельзя
– Меня тоже обучали долгие годы, - заявил Блейд.
– Но чему?
– Всему.
– он резко выпрямил спину.
– Например, как поступать в подобных обстоятельствах.
– И как же?
Блейд встал, прошелся вдоль полога, потирая занемевшие ягодицы - три шага туда, три - обратно, потом вытянул руки над раскаленной печуркой.
– Видишь этот очаг?
– Аквия молча кивнула.
– Что ты скажешь, если я поставлю его на твою прекрасную нежную грудь? Еще можно срезать кожу ножом... медленно, полоска за полоской. Можно отобрать эту мазь, сат-па, вывести тебя голую на мороз и поливать водой... Можно изловить волка, связать ему пасть - чтобы терзал когтями, долго, долго... Можно выдавить глаза, вырвать ногти, выбить зубы... Поверь мне, красавица, не только колдовской отвар способен сделать из человека нечеловека...
Она смотрела на него остановившимся взглядом, в глазах плескался ужас, а тело под меховым покрывалом съежилось в комок.
– Нет!..
– тонкий крик прорезал полумрак под кожаным сводом шатра. Нет! Я не верю! Ты не можешь так... так... безжалостно...
– она зашлась в беззвучных рыданиях.
– Почему же?
– голос разведчика оставался абсолютно спокойным.
– Разве ты испытывала ко мне жалость, когда давала то зелье? И самый простой способ получить противоядие - пытка? Тот кровавый кусок мяса, в который ты превратишься через пару дней, все мне расскажет - про каждую баночку и пузырек в твоих мешках.
– Я могу ведь и не сказать правды...
– пробормотала она сквозь слезы.
– Нууу... Во-первых, любое зелье я могу проверить сначала на тебе и на собаках; во-вторых, в каждом предприятии есть своя доля риска. И может на пути в Берглион меня ждет гораздо больше опасностей, чем в твоих мешках со снадобьями.
Снова воцарилось долгое молчание. Наконец:
– Риард?
– Весь внимание.
– Зачем говорить такие страшные вещи? Ты ведь не дикарь, не изверг, я чувствую... знаю... Ты не способен на это.
– Кто знает, на что способен человек, когда его лишают человеческого естества? Люди, видишь ли, могут меняться - особенно когда их превращают в зверей.
Тихий шорох. Меховое покрывало медленно сдвинулось, обнажив стройные ноги с треугольником золотистых волос меж ними, тонкая рука коснулась налитых грудей.
– Ты можешь лечь здесь... Нам будет теплее...
Что это? Искреннее раскаяние или очередная хитрость? Блейд почесал в кудлатой
– Нет, моя милая. Мне будет слишком жарко под покрывалом рядом с тобой. Лучше я устроюсь в холодке.
Он лег прямо на утоптанный снег - так же, как вчера, - и уснул. Но всю ночь ему снились округлые бедра и полные груди Аквии и слышался ее серебристый зовущий голосок.
ГЛАВА 5
Утром Блейд нарубил топором замерзшее мясо дайра - его оставалось фунтов восемьсот - и сложил в задок саней. Шкуру и голову с мощными костяными чешуями он вычистил еще вчера; теперь же, разрезав по бокам, разведчик натянул ее на себя словно боевой доспех. Несмотря на массу спутанных волос, его голова свободно поместилась в черепе зверя. Лицо выглядывало меж широко раздвинутых челюстей с огромными клыками, затыльная кость прикрывала темя, грудь и живот - до самых колен - защищали крепкие, как сталь, пластины, вдоль спины тянулся острый гребень. Собственная шерсть теперь не только не мешала ему, но пришлась очень кстати, выполняя роль подкольчужной прокладки.
Он был так страшен в этом облачении, что собаки панически взвыли и с полчаса не подпускали его к себе. Но, к счастью, у снежного ящера действительно был очень слабый запах, и вскоре псы распознали человека под шкурой их страшного врага. Аквия лишь покачала головой в островерхом колпачке и ничего не сказала; после вчерашнего разговора она была молчалива и поглядывала на Блейда с нескрываемым страхом. Он решил в этот день вести себя с женщиной помягче. Что было, то было; сейчас они оба нуждаются в каком-то минимуме доверия друг к другу, иначе их кости останутся тут, в мерзлых равнинах Дарсолана. Он не хотел, чтобы Аквия боялась его. Пусть лучше чувствует себя виноватой - сознание вины сделает ее разговорчивой, и тогда можно попытаться выведать кое-что насчет всех этих чудодейственных снадобий.
В то утро Блейд принял одно важное решение. Он не тронет спейсер и не вернется домой по своей воле, пока его плоть покрывает эта звериная шкура. Лейтон дал ему шестьдесят дней, и впереди еще много времени: хватит, чтобы два раза добраться до Берглиона. А там - там он предпримет кое-какие меры, чтобы Аквия выполнила свое обещание. Но до тех пор спейсер под запретом! Даже в минуту смертельной опасности! Он на самом деле лучше погибнет во льдах навечно замерзшего моря, чем отправится назад, не решив все свои проблемы.
Аквия сложила юрту, запрягла собак. Пес, вчерашний напарник Блейда по охотничьей экспедиции, уже весело вилял обрубком хвоста; за ночь рана полностью зарубцевалась, и разведчик подозревал, что тут дело тоже не обошлось без волшебных снадобий Аквии. Молча они сели в сани, и упряжка дружно потянула их по ущелью меж причудливых ледяных утесов. Потом нарты вырвались на равнину и полетели стрелой. Тихо шипел снег под полозьями, женщина изредка покрикивала на собак, багровый солнечный диск - раз в десять больше привычного - медленно, в торжественной тишине плыл над бело-фиолетовым саваном, навеки похоронившем океан.