Снегурочка в беде
Шрифт:
Узнала я об этом очень просто, буквально на следующий день. В обеденный перерыв на кухне Воронов сел напротив меня и, не произнеся ни слова, на миг вызвав у меня сильное смущение, заинтересованно оглядел мое лицо, платье, еду в контейнере, руку, держащую вилку, кружку с чаем, на которой красовалась надпись «Когда она разобьется, вспомни, что ничто не вечно под луной», и, одобрительно усмехнувшись, спросил:
— Ты занята вечером?
Опешив, лишившись дара речи, я глядела в его лицо, кажущееся бесстрастным. Эмоции выдавали лишь притаившаяся в уголке рта улыбка да глаза с искорками непонятного
— Не торопись с ответом. Прожуй сначала. Понимаю, я не вовремя. Но, поверь, подлови я тебя у туалета в надежде на тет-а-тет, неловкости было бы больше.
Воронов, насмешливо сверкнув карими глазами, откинулся на спинку стула и не сводил с меня терпеливого взгляда.
Я запила проглоченный лист салата чаем и ответила:
— Вы с какой целью интересуетесь?
Мужчина недовольно поморщился.
— Давай на ты. С корыстной, разумеется. Хочу в театр тебя позвать. Билеты, видишь ли, пропадают.
Я растерянно огляделась. Сейчас кухню заполняли проголодавшиеся сотрудники агентства, некоторые расселись по двое-трое, переговариваясь, посмеиваясь, обсуждали дела, поглядывали на нас с Вороновым, активно жевали. Были и одиночки. Те смотрели в экран негромко работавшего телевизора, по которому транслировался выпуск новостей.
Мысленно подсчитала: пять женщин, шесть мужчин. Все моего визави знают (хотя, возможно, и не близко), все старые работники. Неужели кандидатура ни одного из них не подходит для компании на вечер? Почему я? Новичок и, по сути, никто.
— Так ведь… — Я осеклась и обвела рукой помещение, залитое ярким и жарким июньским солнцем, без слов говоря: вон выбор какой огромный, я-то тут при чем?
Воронов хохотнул, сложил руки на груди и, прищурившись, подался ко мне:
— Мне интересно пойти с тобой. Это пьеса по новелле Франца Кафки. До конца представления мало кто досиживает.
— Я не стану исключением? — поинтересовалась, не скрывая удивления его логикой.
— Вот и узнаем. — Он поднялся, а после, резко наклонившись к моему уху, потревожив дыханием прядку волос у него, прошептал:
— Плюс ты мне понравилась. Поэтому расхлебывай.
Я покраснела. И маковый цвет моих щек увидели все присутствовавшие. Уверена, большую часть из них в дальнейшем мучил вопрос, что Воронов мне такого сказал. А еще уверена, если бы они узнали ответ, то были бы поражены.
Я покраснела не от его слов, а от этой близости. Неожиданно и совершенно необъяснимо. Очень ярко ощутила тепло его дыхания у виска, едва заметные нотки горьковатого парфюма, электрический импульс прикосновения, которого не случилось, но которое почему-то ожидала.
Пьесу все-таки до конца досмотрела. Догадалась, что это было испытание, решила ответить на вызов.
Миша повел меня не куда-нибудь, а в самый нашумевший и необычный театр нашего города, «Триада». Место пользовалось огромной популярностью у творческой молодежи, обычные горожане на представления забредали очень редко, ведь билеты продавались лишь своим. Как в эту среду попал мой спутник, выяснилось быстро: его старинный приятель и бывший одноклассник входил в актерский состав.
Поначалу я сидела из принципа, а потом меня заинтриговал символизм, присутствовавший за нагромождением
После пьесы мы сходили за кулисы, поздороваться с Данилом, другом Михаила, который сыграл в постановке, недолго поговорили с ним и вышли на улицу. Но домой я попала к двум часам ночи.
Мы зашли в кафе, заказали кофе, затем прогулялись по ночным улицам центра, которые насквозь пропитались летним жаром и запахом цветков липы, смешанным с пылью и влажноватой прохладой, под светом фонарей, вывесок и звезд — настоящая городская романтика. И до хрипоты спорили о том, как нужно трактовать ту или иную реплику, жест, сцену, какой смысл они имеют. То сходились во мнении, то противоречили друг другу, ссорились и тут же мирились, злились и смеялись. Кажется, за всю жизнь я столько не говорила, не переживала столько эмоций, не чувствовала себя так комфортно и полно. И, да, не ходила столько.
Следующий вечер мы тоже провели вместе. И следующий. Официального предложения встречаться не последовало, хотя мне казалось, что оно всегда должно быть. Но тем не менее наши встречи не были дружескими, это были именно свидания. Он дарил мне букеты, угощал, обнимал и достаточно быстро получил первый поцелуй. А я…
В этой части жизненных реалий опыта у меня не было совсем. Не то чтобы не пробовала его получить, просто сверстники отталкивали то самовлюбленностью, бахвальством, то ограниченностью и легкомыслием. Мужчины постарше, если и обращали внимание, то пугали откровенным плотским интересом, читавшимся в их взгляде и словах, или же не задевали никаких струн в душе. Поэтому о свиданиях, взаимодействии полов, что называется, имела исключительно теоретические представления.
Воронов же, со своим подходом-экспромтом, умный, интересный, оригинальный и мрачно обаятельный, был словно хитом, взорвавшим радиоэфир, который прежде наполняли скучные и однообразные мотивы. Романтическим героем. И долгожданным опытом, совершенно вскружившим мне голову.
Я четко осознала тот момент, когда безоговорочно влюбилась в него. Он случился в самый первый наш вечер, после похода в театр.
Миша довез меня до дома, по-джентльменски помог выбраться из своего внедорожника. Мы остановились у моего подъезда, и я, подняв голову вверх, бросила взгляд на темные окна. Понятно, родители, предупрежденные о том, куда и с кем иду, не стали дожидаться и давно уже легли.
Мужчина поймал мои руки, заставив вернуть внимание ему, мягко потянул к себе. Я взглянула в лицо, черты которого размывал полумрак, в тьму его глаз и вздрогнула от пронзившего чувства дежавю.
Поразительное ощущение, рождающее щекочущий всплеск адреналина. Понимала, что это невозможно, но все же не могла отделаться от мысли, что уже переживала эту минуту. Во сне ли, в мечтах — точно не знаю, но все это уже случалось: полость летней ночи, словно бы отрезавшая нас с ним от окружающего города, тепло его пальцев, сжимающих мои кисти, глубокий взгляд темных глаз, серьезный и восхищенный, сладкое и бодрящее послевкусие совместно проведенного времени. И возбуждающее ожидание, что же произойдет дальше.