Снежная Королева

Соланж Тиана

Он судорожно сглотнул, а в его глазах Глеб заметил стоящие слезы. Понятно, он хотел избавиться от ребенка, но было уже поздно. В тот год уже родился его отец, Колесо Судьбы сделало свой оборот.

— Я смирился, опустил руки. Мне было стыдно смотреть в глаза Ирмелин, но она умудрялась найти слова поддержки для меня. Ни в чем не винила. Ирочка родилась довольно крепкой, — тут генерал тускло улыбнулся, — а вот Ирма стала угасать на глазах. Я вызвал свою мать, чтобы она присмотрела за внучкой, нанял несколько нянек. Я совсем перестал обращать внимание на дочь. В своих последних словах Ирмелин просила меня позаботиться о дочери….

Генерал откинулся на спинку инвалидного

кресла, в котором сидел.

— Я и тут не сдержал своего обещания, не позаботился о дочери. Ирина росла довольно колючей и нелюдимой девочкой, в школе общалась только с несколькими друзьями и своим двоюродным братом. Потом неожиданно оказалась втянута в сомнительную компанию, благо мне быстро «донесли» о тех, с кем она общается. Я забрал дочь и уехал из того города. Тогда мне предложили хорошую работу в Министерстве, и я определил Эйрене в закрытый пансион, где обучались дочери из состоятельных семей. Это в то время не афишировалось, но подобные заведения существовали, и отбор в них был весьма строгим. Я думал, что делаю ей это во благо, а оказалось, — генерал тяжело вздохнул. — Она пыталась несколько раз сбежать оттуда, подбивала других, недовольных своим положением, девушек на бунт, а потом смирилась. Но, думаю, именно тогда она затаила на меня еще большую обиду. Вернулась более нелюдимая, сама поступила в медицинский институт, но не в столице, а в провинции. После окончания она вернулась домой, я постарался, чтобы она получила самое лучшее распределение, но и тут я промахнулся. Ирина не желала ничего от меня брать. А когда она засобиралась замуж за сына моего сослуживца, я не выдержал. Я видел, что Эйрене не любит его, но упорно ломает себе жизнь. Да и что она могла получить рядом с тем, кто не пропускал ни одной юбки мимо себя?

Реин сжал ладони в кулаки и в бессилии стукнул по полированной поверхности стола. Он снова переживал свою жизнь, но Глеб был уверен, что сейчас ему необходимо было выговориться. Только интересно, почему для этого он выбрал его в качестве слушателя? Он был посторонним человеком, а Реин рассказывает ему то, в чем редко признаются даже на исповеди у священника.

— Они поженились вопреки всему, несмотря на то, что он был женихом ее подруги, несмотря на мой протест. Из-за ее выходки со мной перестали общаться родственники, обвинив меня в том, что я воспитал неблагодарную эгоистку. Но не это важно… Эйрене обвинила меня в том, что ее мать умерла, что это я виноват в том, что она…она скоро умрет. Я даже дар речи потерял от ее обвинений, что не смог никак объяснить свои поступки. А она и не ждала ответа, просто хлопнула дверью и уехала с мужем. В следующий раз я увидел ее только через несколько лет. Я следил за карьерными успехами ее мужа, продвигал, где требовалось, мне хотелось, чтобы они оба вернулись в наш город, были рядом. К тому же, она ждала ребенка. Я надеялся, что внук сблизит нас.

Глеб при этом внимательно посмотрел на Реина. Он, что же, не знает сути проклятия и о даре дочери и жены? Генерал говорил что-то еще, а мужчина внимательно слушая, все больше убеждался в своей догадке. Похоже, Ирмелин не рассказала мужу об этом, просто заставив его думать, что у всех женщин ее семьи слабое сердце. А вот Эйрене, видимо, пыталась, но поняв, что отец ничего не знает, тоже решила ему не говорить. Но его, все же, что-то в этой истории зацепило, была какая-то несостыковка, но Глеб никак не мог ухватить мысль.

— Но Ира отказалась со мной общаться, старательно избегала любой моей попытки сблизиться, — продолжал Реин, — я квартиру им «выбил», сделал так, чтобы Вадима перевели в гарнизон недалеко от столицы, должность у него там была хорошая.

Он сразу смекнул, кто за этим стоит, позвонил мне, но приехать отказался, сказав, что Эйрене сейчас нельзя волноваться и переезжать. И смириться пришлось уже мне. А однажды….

— Здравствуй, отец, — произнесла женщина, проходя в его кабинет. Она была одета во все черное, ее лицо было белым и неживым, будто маска. Некогда живые небесно-голубые глаза потухли, а под ними залегли тени. Красивые белые волосы, которыми она так гордилась, были небрежно скручены в ракушку и прихвачены шпильками. Она, не спрашивая разрешения, под напряженным взглядом генерала,прошла и села на стул, что стоял рядом с его столом. Константин Реин перевел взгляд на немного испуганного помощника, который неловко топтался у входа, ожидая распоряжений начальника. Реин чуть кивнул ему, отпуская, а потом перевел напряженный взгляд на дочь.

— Ирина? Что ты здесь делаешь? То есть, я не ожидал, что ты…

Договорить ему не дали. Женщина подняла на него взгляд, а потом по ее щекам потекли слезы. Словно устыдившись своей слабости, она резко отвернулась, пытаясь справиться с эмоциями.

— Прости, что побеспокоила, но мне нужно… нужна помощь, — сдавленно произнесла она, не смотря на отца. — Вадим… его похитили, и где он сейчас находится никому не известно. Я просто не знаю, где его искать, — она все-таки не сдержала рвущихся рыданий, но генерал уже оказался рядом. Рывком поднял ее со стула, больно сжимая плечи дочери.

— Сколько? — зарычал он, встряхивая Ирину, чтобы привести ее в чувства.

— Три месяца…

— И ты… ты пришла только сейчас?! — он резко отпустил ее, но женщина устояла чудом, опустила голову, признавая его правоту.

— Я не… могла, только несколько дней, как приехала из больницы, — прошелестела она в ответ. А потом робко спросила: — Так, ты поможешь?

Генерал ничего не ответил, лишь молча нажал на невидимую кнопку, что находилась под крышкой стола. В кабинет заглянул все тот же мужчина, который проводил ее несколько минут назад.

— Вызови ко мне Егорова, — мрачно проговорил генерал. Сцепив руки за спиной, он что-то сосредоточенно обдумывал. — У тебя есть предположения, где твой муж? И мне нужно знать, с кем он общался в последнее время? Подумай пока, а я сделаю несколько звонков, но тебе придется рассказать все, что ты знаешь, Эйрене.

Женщина кивнула. Если отец называет ее так, значит, он еще сердится на нее. А если отец сердится, то придется приложить максимум усилий, рассказать все, что знает, чтобы он смог помочь.

— Конечно, отец, — согласно качнула она головой, — я немного знаю и в последнее время, вообще, не появлялась дома, и…

— Пошли на адрес Ирины Константиновны кого-нибудь, пусть проверят почтовые ящики, — снова отдал приказ Реин, — пусть прослушают, с кем в последнее время общался мой зять и как часто. Проверь, какая обстановка сейчас у него на работе, ну не мне тебя учить, — помощник согласно кивнул, скрывшись за дверью, а генерал вопросительно посмотрел на дочь, которая растерянно хлопала ресницами, — ты же не думала, что я оставлю тебя без присмотра?

— Нет, — пробормотала она, — но не так же…

— Ира… что с ребенком? — генерал с самого начала задался именно этим вопросом, видя, что женщина больше не в положении.

— Он с бабушкой, — хрипло произнесла Ирина, глядя отцу прямо в глаза, — теперь с ним все хорошо…

Реин внимательно посмотрел на дочь, но она смотрела на отца отрешенно, словно находилась далеко в своих мыслях. Наверное, ребенок сейчас с матерью Вадима, кажется, она должна была приехать к ним, чтобы на первых порах помогать Ире с малышом.