Снежная Королева
Шрифт:
Всё! Срочно домой! Хватит этих тайн, надо помириться с папой и выяснить у него все, что он знает о моем даре. Как бы ни было больно, но жить в незнание хуже. Я слишком долго откладывала этот разговор. Влад пристально смотрел на меня, будто не знал, чего ожидать. Разумно опасался.
— Линзы. Новейшая разработка, еще не поступили в продажу. Папа достал у какого-то знакомого, — соврала я, заметив, что парень слишком пристально смотрит на меня, — привез каким-то образом из Америки. Там такие дают в… тем, кто состоит на службе, ой… это же секретная информация, — я понизила голос до шепота. —
Влад внимательно смотрел на меня, словно хотел уличить во лжи, но не знал как. Я тайком посмотрела на стекло, заметив, что глаза приняли обычный синий оттенок, значит, я успокоилась. Интересно, так только у меня, или у мамы тоже было?
— Даш, дай мне шанс доказать, что все мои чувства к тебе — правда, — тихо проговорил он, сжимая ладонями мои плечи. Похоже, все, что я ему наговорила… или поверил, или даже не слышал.
Я осторожно повела плечами, и он с явной неохотой опустил руки.
— Не стоит, Влад, — тихо проговорила я, отводя взгляд в сторону. Я не испытывала сожаления, но вот поблагодарила лишний раз полумрак лаборатории, что он скрыл мои настоящие эмоции. Не стоит Владу знать о них, все же портить с ним отношения, зная, что он сын ректора, не стоило. Лучше сохранять нейтралитет — он не трогает меня, а я его. Лицемерно? Да, пожалуй, но все эти люди вокруг никогда не гнушались тем, что унижали ни в чем не виноватого человека. — Поверь, так будет лучше, в первую очере…
— Хорошо, я понял, — сквозь сжатые зубы процедил он, не дав мне даже договорить, а потом первым вышел из лаборантской.
Я облегченно выдохнула, но, как оказалось, зря. К концу третьей пары меня вызвали в ректорат. Я только хмыкнула в ответ, с усмешкой смотря, как у моего обидчика на лице расквашен не только нос, но и наливался синяком правый глаз, разбиты губы, с них наспех была смыта кровь, а в ответ на мою насмешку он мог только сверкнуть злобным взглядом. Да и то украдкой. Я чувствовала мрачное удовлетворение, понимая, чьих рук это дело. Не удержавшись, я наклонилась и ласково, с придыханием, прошептала:
— И как? В какой позиции Влад посоветовал тебе сдавать экзамен?
Парня перекосило от злости, но сделать он мне ничего не мог.
— Да пошла ты… ша…
— Ай-я-яй, — покачала пальчиком у его носа, — не красиво так обзываться. Может быть чревато.
— Иди ты… Снежина, тебя уже ждут, — мрачно процедил одногруппник, отворачиваясь, а я выпрямилась и повернулась, чтобы уйти, когда мне в спину прилетело: — а с виду была пай-девочка. Одуванчик, мать твою…
— Так это твоя вина, что ты издалека перепутал одуванчик с кактусом, милый, — рассмеялась я в ответ.
— Дарья Михайловна, мне не очень приятно говорить вам об этом, но участились случаи драк с вашим участием, — именно с этой фразы, сказанной обвиняющим тоном, начался мой разговор с ректором Бердниковым. Он сидел за собственным столом, смотрел строго, с видом дядюшки, что отчитывает нерадивую родственницу-приживалу.
— Виктор Андреевич, но каждый раз зачинщиком
— Дарья, девушке так не должно себя вести, — укорил меня ректор, но было видно, что с трудом сдерживает себя, настолько зол. — И к тому же мне не нравится, что во все свои распри вы вмешиваете и моего сына. Может, мне стоит поговорить и с вашим отцом?
Ну, нет, папу вмешивать я не дам.
— Виктор Андреевич, опять же не моя вина и не мое желание, — я снова развела руками, выражая смирение, — ваш сын решил, что я должна стать его девушкой. Поверьте, я пыталась объясниться с ним, и не раз. Но меня он слышать не хочет, остается только создавать в ущерб себе плохую репутацию, чтобы он, наконец, оставил меня в покое. Повлияйте хоть вы на него, пожалуйста…
— Хватит паясничать, Снежина, — вскипел Бердников-старший. Его глаза недобро сверкнули, а за напускным спокойным видом доброго «дядюшки» промелькнуло презрение ко мне, — я пока по-хорошему тебя прошу, Снежина, оставь в покое моего сына. А еще лучше после этой практики забери документы из университета. Переведись куда-нибудь, наконец. Я слишком долго закрывал глаза на то, что ты вертишься вокруг него. Из-за тебя он рассорился со своей девушкой, хотя до свадьбы оставался год. Из отличника по учебе мой сын скатился до оценок посредственных студентов. Ему практику обещали в Москве, но он и слышать не хочет, из-за тебя, между прочим….
Я открыла было рот, чтобы возразить, но не смогла и выдавить ни слова. Я настолько опешила от его тона, что не сразу нашлась, что ответить.
— Наше заведение считается лучшим по области, а единственная студентка своим аморальным поведением снижает наш рейтинг, — продолжал вещать ректор.
— Но…- я что, и в этом виновата, хотя, ни сном, ни духом?
— Это я еще умалчиваю о том, какие слухи ходят о твоих отношениях с деканом. И твоему отцу я лично позвоню и расскажу обо всем, — зло процедил Бердников, указывая мне на дверь, — ушла!
Я стояла посередине кабинета, облитая грязью, но не могла ни слова сказать в ответ. Какие отношения с деканом? О чем он? С трудом сдерживая слезы и глотая обиду, развернулась и вышла из его кабинета. Вот за что он так со мной?
— Даша? Ты откуда здесь? — кто-то схватил меня за плечи, слегка встряхивая. Сквозь пелену слез я с трудом могла разглядеть чье-то встревоженное лицо, — ты у отца была? Это он тебя до слез довел?
Я, наконец, поняла, что меня удерживал Влад. Он что-то спрашивал, пытаясь меня растормошить, но навалилась какая-то усталость и апатия. Скользнула невидящим взглядом по лицам студентов, что столпились в коридоре. Они смотрели на меня с плохо скрываемым злорадством, говорили, практически не таясь, разве что не показывали на меня пальцем. Несколько девушек смотрели в мою сторону с неприкрытой ненавистью, перешептываясь между собой, а одна из них, явно старшекурсница, выкрикнула: