Снежных полей саламандры

Чернышева Наталья Сергеевна

Он поставил локти на стол, сложил руки домиком и смотрел на неё с доброжелательным любопытством. Золотой значок первого телепатического ранга был у него не на воротничке, как почти у всех, а на плече, c пропущенной сквозь вензель золотой цепочкой.

— Как вы себя чувствуете, Анна Жановна? — спросил целитель вежливо.

— Спасибо, хорошо, — ответила она. — Я могу идти?

— Майор Дёмина просила присмотреть за вами и не отпускать, пока она не вернётся…

Ане села, спустила ноги, свернула и осторожно

положила рядом с собой клетчатый шерстяной плед. Голова закружилась, пришлось прислониться к стене и пережить приступ.

— А вы не скажете… Катерина Дёмина… майор Дёмина… Она узнала, что хотела?

— Надо думать, да, — кивнул целитель. — С чего бы она выскочила отсюда на сверхсветовой скорости? И до сих пор не вернулась.

— А о чём…

— Я, хоть и с первым рангом, но всё же в особом отделе не служу, — прервал её Малькунпор, доброжелательно улыбаясь. — Честное слово, мне не докладывали.

Ане кивнула. Села прямее.

— Извините меня, пожалуйста. Я, наверное, пойду…

— Я вас никуда не отпущу, — ответил Малькунпор, улыбаясь.

— Новости, — сердито воскликнула Ане. — Это еще почему?

— Майор Дёмина просила присмотреть за вами, пока она не вернётся. Я присматриваю. Кофе?

Кофе очень хотелось, но Ане представила себе, что кофе ей приносит профессор и внутренне поёжилась. Ещё не хватало…

— Нет, спасибо…

— А жаль, — он завёл руки за затылок и с удовольствием расправил плечи, видно, сидел за терминалом уже очень давно, — Я бы сам не отказался. Но раз вы не хотите, деваться некуда, надо работать.

— А вы бы для себя, — предложила Ане.

— Одному скучно, — усмехнулся он. — Вот в компании с красивой девушкой — другое дело.

Ане только хмыкнула. Клинья подбивает товарищ учёный, ясное же дело. Надо было сразу расставить точки над разными буквами, пока они сами собой не сложились в известный всем короткий адрес. Но Ане вспомнила, что о Номон-центре и его специалистах говорили только в превосходных степенях. И вот перед нею человек, то есть, тамме-от, из Номона, целитель, профессор паранормальных медицинских наук. Может быть, получится уговорить его помочь Тивиропи? И всё же совесть ещё никто не отменял…

— Скажите, доктор Малькунпор, разве вы не смотрите всё, что есть в свободном доступе, о своём собеседнике через инфосферу?

— Нет, — качнул он головой. — У нас, перворанговых, это считается дурным тоном, и знаете почему?

Он ждал ответа, хитро поглядывая, и Ане, чуть усмехнувшись, послушно спросила:

— Почему?

— Неинтересно, когда на ответы нет вопросов, — объяснил он.

— Понятно, — кивнула Ане и сказала: — Кофе в компании — это неплохо, но можно я у вас еще спрошу?

— Спрашивайте, — с довольным видом разрешил он.

— Вы не могли бы посмотреть мою коллегу? Она ранена, и наши целители отступились. Безнадёжный,

говорят, случай. Может быть, вы справитесь? Ну, вдруг. Пожалуйста…

Он побарабанил пальцами по столу, размышляя. Ане затаила дыхание. Получить профессорское звание в таком молодом возрасте можно было только при наличии соответствующих амбиций. Просто талант сидел бы в свой любимой лаборатории или клинике, не спеша суетиться с официальным призванием, от которого больше хлопот, чем толку, потому как отвлекает от по — настоящему интересных дел. Амбиции же легко ловятся на крючок «тебе — слабо?», Ане знала это по себе.

— Что у вашей коллеги? — спросил Малькунпор наконец.

Ане рассказала, что. В подробностях и красках.

— Ожоговые больные — самая трудная часть пациентов, — сказал наконец целитель. — Очень сложно их вытаскивать, и не так, чтобы много существует на сегодняшний день паранормальных коррекций, позволяющих делать это. Как, говорите, зовут женщину?

— Тивиропи Типови.

— Свитимь? — поднял он бровь. — Свитимь — это хорошо, — и, видя, что Ане не понимает, пояснил: — У свитимь болевой порог значительно выше. Думаю, можно. Можно попытаться. Пойдёмте.

По пути Ане передала через терминал послание Циссви, что, мол, нашла целителя, согласившегося помочь Тивиропи. Та не ответила, и оставалось только надеяться, что заведующая не на операции, и не спит. Откуда-то возникло стойкое ощущение, что времени осталось очень мало и с каждой секундой оно убывало. Доктор Малькунпор хмурился, косясь на Ане, — наверное, слишком яркими были её эмоции, он не мог полностью от них защититься. Или не хотел. Или как там оно у них, у перворанговых.

И только в ожоговом отделении, увидев доктора Циссви, Ане поняла, что та не отвечала не из-за занятости. Она помчалась к сестре сразу же, и подбежала к палате сестры одновременно с Ане и Малькунпором, а потом шатнулась назад, на два шага, и стала еще белее, чем обычно.

— Ты! — выдохнула она, на краткое время закрывая лицо крылом в извечном жесте отрицания увиденного.

— И вам день добрый, доктор Циссви, — сказал целитель.

Они знают друг друга, поняла Ане. Знают очень хорошо…

— Ну, почему ты! — воскликнула гентбарка, отбрасывая за спину крылья и заламывая тонкие руки. — Почему — ты?!

Малькунпор слегка развёл ладонями, мол, да, это я, извини.

— Доктор Циссви, — вмешалась Ане, — но он ведь согласился помочь!

— Вы просто не понимаете ничего, Анна Жановна, — сказала Циссви. — Это же Итан Малькунпор!

— У меня, гляжу, репутация, — хмыкнул целитель, подпирая спиной стену.

Ане обернулась к нему и успела увидеть выражение его лица до того, как он вновь надел на себя маску невозмутимости. Нехорошее такое выражение. Неприятное.