Снежный Цветок и заветный веер

Си Лиза

Наложницы хихикали, прикрывая рты ладонью. Они наслаждались моими страданиями. В подобных случаях их статус поднимался, а мой — опускался. Но за исключением постоянного давления в отношении Снежного Цветка, что приводило меня в ужас и давало всем остальным почву для пересудов, моя свекровь была добрее ко мне, чем моя родная мать. Она следовала всем правилам, как и рассказывала Снежный Цветок. «Девочкой повинуйся отцу, женой повинуйся мужу, вдовой повинуйся сыну». Я слушала это всю свою жизнь, и меня это не страшило. Но моя свекровь как-то научила меня еще одной аксиоме: «Повинуйся, повинуйся, повинуйся, а потом делай, что хочешь». И теперь мои родственники не могли помешать мне видеться со Снежным Цветком, потому что они не могли мне запретить любить ее.

Снежный Цветок,

Мой муж обращается со мной

хорошо.

Я даже не знаю, где находятся все наши поля.

Я тоже много тружусь.

Моя свекровь следит за всем, что я делаю.

Женщины в моем доме знают нушу.

Моя свекровь обучила меня новым иероглифам.

Я покажу тебе их при нашей следующей встрече.

Я вышиваю, тку и шью туфли.

Я пряду и готовлю еду.

Я молю Богиню, чтобы у меня был еще сын.

Ты тоже должна это делать.

Пожалуйста, послушай меня.

Ты должна повиноваться своему мужу.

Ты должна слушать свою свекровь.

Я прошу тебя не беспокоиться так сильно.

Наоборот, вспомни, как мы вышивали и шушукались по ночам.

Мы — две уточки-мандаринки.

Мы — два феникса, летящие в небе.

Лилия

В своем следующем письме Снежный Цветок ничего не писала о своей новой семье, кроме того, что ее сынок научился сидеть. В конце она снова спрашивала меня о моей жизни.

Расскажи мне о ваших трапезах и о том, что вы обсуждаете.

Цитируют ли они классиков за столом?

Развлекает ли твоя свекровь мужчин историями?

Поет ли она для них, чтобы улучшить их пищеварение?

Я старалась отвечать как можно правдивее. Мужчины в нашем доме обсуждали финансовые вопросы: сколько земли еще можно сдать в аренду, кто будет возделывать ее, сколько составит арендная плата, налоги. Они хотели «взобраться выше», «достичь вершины горы». В каждой семье говорят об этих вещах в Новый Год и готовят специальные блюда, которые вызывают такое желание. Но мои новые родственники много трудились, чтобы достичь своей цели. Это выливалось в скучные разговоры, которые я не понимала и не старалась понять. У них уже было больше земли, чем у кого-либо в Тункоу. Я не могла себе представить, чего еще можно желать, но их глаза никогда не отрывались от вершины горы.

Я надеялась, что Снежный Цветок сейчас чувствует себя счастливее, приспособившись — как все жены приспосабливаются — к обстоятельствам, полностью отличающимся от тех, в которых она жила раньше. Однажды днем, когда я кормила грудью своего сына, я услышала, что паланкин Мадам Ван остановился у нашего порога. Я ожидала, что она поднимется наверх. Но вместо нее в комнату вошла моя свекровь и, глядя на меня с осуждением, уронила письмо на стол рядом со мной. Как только мой сын уснул, я подвинула масляную лампу поближе и вскрыла письмо. Я сразу же заметила, что его формат был необычным. Дрожа от волнения, я принялась читать его.

Лилия,

Я сижу наверху и плачу. Там, снаружи, мой муж убивает свинью. Он нарушает законы об осквернении.

Когда я только приехала в их дом, моя свекровь заставила меня стоять на помосте и смотреть, как убивают свинью, чтобы я видела, откуда приходят наши средства к существованию. Мой муж и свекор принесли свинью к нашему порогу. Ее несли, подвязав к жерди вверх ногами. Свинья без конца кричала. Она знала, что должно произойти. Теперь я уже слышала эти крики много раз, потому что они все знают, что произойдет, и их крики раздаются в нашей деревне слишком часто.

Мой свекор подтащил свинью к большому котлу, наполненному кипятком. (Ты помнишь котел перед нашим домом? Тот, что влит в помост? Под ним находится очаг, где жгут уголь.) Мой муж перерезал свинье горло. Сначала он собрал всю кровь для кровяной колбасы, а потом засунул свинью в котел. Свинью сварили, чтобы кожа ее смягчилась. Мой муж попросил меня очистить шкуру от шерсти. Я все плакала и плакала, но не так громко, как кричала свинья. Я сказала им, что никогда не буду больше присутствовать при этом грязном деле. Моя свекровь осудила меня за мою слабость.

Каждый день я все больше становлюсь похожей на Жену Ван. Ты помнишь, как моя тетя рассказала нам эту историю? Я стала вегетарианкой.

Моим родственникам это безразлично. Им достается больше мяса.

Я одна в целом мире. У меня нет никого, кроме тебя и моего сына.

Я бы хотела никогда не лгать тебе. Я обещала всегда говорить тебе правду, но мне не хочется, чтобы ты знала о моей мерзкой жизни. Я сижу

у зарешеченного окна и смотрю через поля на свою родную деревню. Я представляю себе, как ты смотришь из своего окна на меня. Мое сердце летит над полями к тебе. Сидишь ли ты там сейчас? Видишь ли ты меня? Ты чувствуешь меня?

Без тебя мне грустно. Я прошу тебя написать мне или приехать поскорее.

Снежный Цветок

Это было ужасно! Я посмотрела сквозь решетку окна в сторону Цзиньтяня, желая увидеть Снежный Цветок. Мне становилось плохо при мысли о том, что она страдает, а я не могу обнять и утешить ее. Прямо в присутствии своей свекрови и других женщин, находившихся в верхней комнате, я достала лист бумаги и развела чернила. Прежде чем написать хоть что-то, я перечитала письмо Снежного Цветка. Читая письмо в первый раз, я уловила только ее печаль. Теперь я увидела, что она нарушила традиционно стилизованные линии, которые жены используют в своих письмах, и использовала свое нушу, чтобы искренне и правдиво описать нашу жизнь.

Ее смелый поступок раскрыл мне глаза на истинное предназначение нашего секретного письма. Оно предназначено не для девичьих посланий и даже не для того, чтобы представлять женщин семьям их мужей. Наше тайное письмо даст нам голос. Нушу было средством, при помощи которого наши перебинтованные ноги несли нас друг к другу, а наши мысли летели над полями, как писала Снежный Цветок. Мужчины никогда не думали, что мы можем говорить друг другу что-то важное. Они не думали, что у нас есть чувства, которые мы можем выразить творчески. Женщины — наши свекрови и другие особы женского пола — ставили нам еще большие преграды. Но с этого дня я стала надеяться, что мы со Снежным Цветком сможем писать правду о наших жизнях, будем ли мы с ней рядом или разлучены. Мне хотелось отбросить набор фраз, обычных для женщин в их годы риса-и-соли, и выразить свои истинные мысли. Мы будем писать друг другу так, как мы разговаривали, когда лежали, свернувшись калачиком, в верхней комнате в моем родном доме.

Мне нужно было увидеть Снежный Цветок и сказать ей, что все еще переменится к лучшему. Но если я навещу ее против желания моей свекрови, я совершу одно из самых тяжелых преступлений. Тайная переписка просто бледнела перед подобным проступком, но я должна была его совершить, если хотела увидеть мою лаотун.

Снежный Цветок,

Я плачу, когда думаю, как ты живешь в том месте.

Ты слишком хороша для этой мерзкой жизни. Мы должны увидеться. Пожалуйста, приезжай в мой родной дом на праздник Изгнания Птиц. Мы привезем с собой своих сыновей. Мы снова будем счастливы. Ты забудешь о своих бедах. Помни, что рядом с колодцем никто не страдает от жажды. Рядом с сестрой никто не отчаивается.

В моем сердце я навеки твоя сестра.

Лилия

Сидя в верхней комнате, я строила планы, но мне было страшно. Самым простым и самым верным вариантом казалось захватить Снежный Цветок по дороге в свой родной дом, но это был и самый легкий способ быть пойманной. Наложницы могут выглянуть из окна и увидеть, как мой паланкин поворачивает к Цзиньтяню. Еще большая опасность заключалась в том, что на дорогах будет много женщин, включая и мою свекровь, которые будут возвращаться на праздник в свои родные дома. Кто угодно мог увидеть нас; кто угодно мог на нас донести, только чтобы угодить семейству Лу. Но к началу праздника я расхрабрилась и решила, что все пройдет удачно.

* * *

В первый день второго лунного месяца начинается работа в полях и, следовательно, праздник Изгнания Птиц. Этим утром женщины в нашем доме встали рано, чтобы делать шарики из клейкого риса. А на улице птицы уже поджидали, когда мужчины начнут сажать семена риса. Я помогала своей свекрови лепить шарики — они должны были сберечь гораздо большее количество риса — нашей самой ценной повседневной пищи. Когда настал нужный момент, незамужние девушки вынесли птичье угощение на улицу и насадили шарики на палки в полях, чтобы привлечь птиц, а мужчины в это время разбрасывали отравленные зерна вдоль краев полей, чтобы птицы их съели. Как только птицы приступили к своей смертельной трапезе, замужние женщины уселись в свои паланкины, взобрались на повозки и на спины большеногих женщин, чтобы уехать в свои родные дома. Старухи говорили нам: если мы не уедем, птицы склюют рисовые семена, которые собрались сажать наши мужья, и мы не сможем родить им сыновей.