Сними панцирь!
Шрифт:
Отец Мухаммеда тут же стоит.
— Вах! — говорит. — Вах!
Я говорю:
— Он тут стоял, тебя дожидался. С ружьём.
— Кто? — говорит папа. Никак не поймёт.
— Отец Мухаммеда, — говорю я. — Он же в тебя стрелял!
— Это я рассказала, Лёша, — говорит Марина Ивановна. — Я, Лёша, никак не думала! Разве я могла думать?
— Какой отец Мухаммеда? — говорит папа. — Это наш новый объездчик. Ты его до смерти напугал. Он по-русски не понимает.
— А верблюд рыжий? — спрашиваю я.
— Мало ли рыжих верблюдов?
— А
— Мало ли таких шапок, — говорит папа. — Вся Туркмения носит.
— Лёдик, я к тебе бежала, — говорит Арина. — Я к тебе на помощь бежала, ты видел?
Значит, я ошибся…
— Ты эти глупости из головы выкинь, — говорит папа. — Тоже мне защитник нашёлся! Гроза браконьеров! Только на войне люди друг в друга стреляют, понял?
Вдруг наш Витя заплакал и говорит:
— Я боюсь…
Глупый какой. Кого нам бояться? Это наш новый объездчик стоит. В своей бараньей шапке. Он нам шапкой кивает. И уже смеётся. И лицо такое хорошее. Доброе. А я чего выдумал!
— Может, Лёдику пока к нам пойти, — говорит тётя Надя. — Поиграет с Ариной до ужина, успокоится…
— Спасибо, Надежда Георгиевна. Ничего не нужно. Я сам с сыном побуду.
Вот как папа тёте Наде сказал. Все ушли. А мы с папой дома остались. Вдвоём.
МЫ ПОЧТИ УЕХАЛИ
Наш Боря лежит под машиной. Борю не видно, а ноги, конечно, торчат. Об них все спотыкаются. Я, Арина, мой папа, дядя Володя, тётя Наташа, дядя Мурад и толстый Витя. Марина Ивановна пятый раз споткнулась.
— Тьфу! — говорит. — Это невозможно. Боря, убери ноги!
Но Боря не может ноги убрать. Он машину готовит. Иногда говорит: «Дайте ключ!» Ему дают. Кто же будет машину готовить, если не Боря? Ведь мы сегодня едем в пески. Мы родники едем чистить. Через весь заповедник, к горам.
— Дядя Лёша, можно, я глину возьму? — говорит Арина.
— Не надо. Там глина есть. Ничего не надо.
— И сапоги не надо? — говорит Арина.
— Сапоги как раз надо. Там сапог нет, там же пустыня.
— Ещё чего выдумал? — сердится Марина Ивановна. — Тащить детей в пустыню!
— А что тут такого?
Папа больше не хочет меня оставлять, он решил брать меня с собой. Я достаточно вырос. Вон Байрамчик уже сам к отцу на лошади ездит. Один. Верхом. А я что делаю? Ничего путного.
— Ариночку хоть оставь, — говорит Марина Ивановна. — Ариночку-то зачем?
— Попробуй её оставь! Ничего, Арине тоже полезно.
— Тогда и меня забирай, — говорит Марина Ивановна.
— Боря не разрешает, — смеётся папа. — Говорит, зачем лишний груз. Нам рабочая сила нужна и совковые лопаты.
Тут дядя Володя со склада идёт, говорит:
— Только три лопаты нашёл. В прошлый раз две сломали, больше нет. Заказать надо было, Никитич!
— Я заказывал, — говорит папа.
— А где же они?
— Электронный микроскоп дали…
— Причём микроскоп? Я про лопаты.
— Вот-вот, — говорит папа. — Ты старые ищи.
— У меня есть лопата, — говорю я.
Папа обрадовался:
— Верно! Как я забыл! Чего же ты стоишь! Беги скорее за ней. У нас каждая лопата на счету. Только тот может ехать, у кого есть лопата.
Вот как папа решил. Если лопаты нет, нечего и ехать. Нам лишний груз не нужен. Вот у меня, например, есть лопата. Путь она тоже на счету будет. Я её вчера под кровать убрал. Я всегда свои вещи сам убираю, нельзя разбрасывать куда попало. Потом ничего не найдёшь, нянек у нас нет.
Я лопату убрал под кровать. В угол. Она, наверное, упала. Очень хорошо помню, как убрал. Я под кровать залез. Вдоль стенки прополз до угла. Я, пока под кроватью ползал, переводные картинки нашёл. Витины, с самолётами, Витя будет рад. Потом я свой мячик нашёл. Синий. Вот он, оказывается, где! А мы с папой его на бархане искали.
Но лопаты здесь почему-то нет. Странно, что её нет. Я, честное слово, даже удивился. Ага, вот её почему под кроватью нет! Я лопату в коридоре поставил. За дверью. Но там её тоже нет!
Тут я вспомнил. Я лопату вчера на метеостанции забыл, вот где. Она там лежит у крыльца. Слева. Вернее — справа. Как же я забыл? Времени совсем нет, так долго ищу.
Смотрю — Боря ещё под машиной лежит. Он ещё руки мыть будет, когда вылезет. Я успею. Без лопаты всё равно ехать нельзя, а метеостанция рядом.
Я мигом добежал.
Лопата лежит. У крыльца. Я её вижу.
И ещё я вижу — петух у крыльца стоит.
Хвост расставил и шпорой себя чешет. Потом как крикнет. Ничего себе голос. Куры к нему со всех сторон прибежали. А он даже не взглянул. Куры стоят, не знают, что делать: он их звал или так, случайно крикнул? Он опять как крикнет! Куры совсем растерялись. Крутятся. Ногами топчут на месте. Клювами друг друга толкают. А петух себя шпорой чешет, и всё.
Я знаю, зачем он своих кур собрал. Это такой подлый петух. Он всех кур собрал, чтобы они смотрели, как он меня будет есть. Клевать! Я давно заметил: он любит, чтобы на него смотрели, когда он дерётся. Ему чем больше народу, тем лучше. Такой это петух. Я про него забыл, пока лопату искал. А он вот стоит. Он про меня не забыл. Он сейчас будто меня не видит. Вроде он себе чешет ногу. А сам глазом косит. Только ждёт, когда я подойду.
Зря ждёт. Что я к нему подойду, что ли?
Вдруг слышу — машина гудит.
Это Боря сигналит. Значит, он уже вылез из-под машины, Все готовы, а меня нет. Вдруг они без меня уедут! А без лопаты я не могу вернуться.
Тогда я решил.
Вот как я решил. Добегу до крыльца, лопату схвачу и назад. А голову замотаю майкой. Он меня в ноги, конечно, клюнет. Но это же не в голову! Буду терпеть. Зато лопату схвачу. Может, на метеостанции Вета дежурит. Она услышит, как я кричу, и меня спасёт.