Сны Черного Короля
Шрифт:
Олег скорбно замялся, и я не преминул этим воспользоваться.
– А кто такой Велес?
В трубке раздалось не то «м-м-м», не то «у-у-у», потом:
– Ты там часом не во «Что, где, когда» решил поучаствовать?
Предположение было отвергнуто. Еще раз фыркнув, Олег продолжил:
– Велес, насколько мне не изменяет память, один из наиболее распространенных богов древних славян, охраняющий стада и пастухов. В русской транскрипции известен также как Волос. Многие ученые видят в нем замену Одина, но я с этим, пожалуй, не соглашусь.
– Нет, – перебил я, – мне в человеческом смысле. Кто-нибудь по фамилии Велес, ну или с такой кличкой тебе не встречался?
Олег чуть подумал.
– Знаешь, нет. Ни фамилия, ни тем более клички ни о чем мне не говорят. А позволь встречный вопрос – зачем это тебе?
– Да так, – протянул я, – возможно, и незачем. Данное… э… имя всплыло среди имен тех, кем я сейчас интересуюсь. Вот и подумал: может, ты просветишь? Ну нет так нет. Буду заниматься Бабаховым.
– Заниматься? – в голосе Олега зазвучали беспокойные нотки. – В каком это смысле?
– …Неправильно выразился, извини, – вовремя спохватился я, посчитав, что знать полную расстановку сил Олегу пока рано. – Позвоню, договорюсь о встрече…
– Сдается, милорд, вы что-то скрываете от меня… Впрочем, колхоз – дело добровольное.
И Олег замолчал, уходя, как показалось мне, в какую-то «миролюбивую обиду». Я поблагодарил приятеля за потраченное время, но чувствовалось – Олегу хотелось что-то сказать.
– Ты это… – произнес после некоторой паузы он, – поосторожнее там. Тот еще фрукт.
Я сказал еще раз «спасибо», взял лист бумаги и ручку, положил их на стол, сел и принялся составлять текст.
«Представиться» появилось после недолгих раздумий, и тут… реальность снова начала менять свои свойства.
Комнаты не было – три стены, которые я мог видеть, плавно отъехали вдаль и, постояв чуть на месте, разлетелись в разные стороны. Передо мной возникло черное полотно. Потом оно стало светлей – так бывает на улице в осенние, не слишком поздние вечера, а мой слух уловил шелест… Шел дождь. Невдалеке, на расстоянии как бы десятка шагов выделился четкий контур фигуры. Это была женщина. Она стояла спиной, но я безошибочно узнал в ней Алёну… Прикосновение моего взгляда должно, обязано заставить ее обернуться… Она оборачивается! Медленно. Капли дождя поблескивают в черных вьющихся волосах, осыпают лицо. Сейчас она улыбнется… Сейчас я улыбнусь ей в ответ, робко произнеся: «Здравствуй!»…
Это был очень яркий образ. Когда-то я слышал о таком понятии, как «эйдетизм» – способности сохранять мысленные картины, причем мало чем отличающиеся от реальности, в течение продолжительного времени. Но никогда даже не думал, что испытаю этот эйдетизм на себе. Сколько лет, интересно, прошло с той нашей первой «дождевой» встречи?
Я начал набирать номер Бабахова. Сейчас меня совсем не заботило, что кроме надписи «представиться» других на листке не появилось.
– На проводе! – гавкнуло в трубке, и я понял,
– Здравствуйте, – мягко произнес я. – У меня к вам есть дело относительно смерти Власоглава. Думаю, вам будет интере…
Меня перебили:
– Передача на его смерть уже готова. Материал не нужен. Что-то еще?
Я сказал длинное – «а-а…», затем – короткое «о». После чего сумел взять себя в руки.
– В некотором роде это не совсем материал. Хотя и материал тоже. Я его… друг.
– Молодой человек! – раздражение на том конце провода достигло, казалось, своего высшего градуса.
– Понял, – быстро сказал я. – Но дело в том, что когда мне пришлось исследовать содержимое его компьютера…
– У тебя есть доступ к его компьютеру?
– Да… – я слегка растерялся.
– Ты видел базу?
– Какую?
– Ну, журналистскую. Множество папочек с разными забавными именами.
– Да…
– Точно? Не паришь?
Я не знал, что такое «парить», но сказал нет.
– …Йоу-хо-хо! – едва не разорвало мой слух после небольшого затишья. – Тысячу долларов, если завтра она окажется у меня. По рукам, дражайший?
Я попробовал было объяснить, что между глаголами «видел» и «взять» пролегает граница далеко не только категориального свойства, но не стал. Мне уже было назначено к девяти. А также выданы рекомендации не опаздывать: передача о Власоглаве записывалась в девять тридцать, и не перестать к тому времени путаться под ногами с моей стороны выглядело бы полным не comme il faut. Подытоживалось все дико заманчивым, так по крайней мере подразумевалось, обещанием, что кто бы чего бы ни предлагал, я один хрен получу от Федосея больше. Ответив четыре или пять раз «да», я положил трубку.
Последнее «да» было скорее вынужденным – я не собирался ни копировать базу, ни передавать ее Федосею каким-либо иным способом. Главное – есть предлог. Мне удастся увидеть Бабахова, а там уж как положит судьба.
Смирившись, что встречу с сантехником придется перенести, я поставил будильник на семь, разделся и забрался под одеяло.
Но спать – не спалось.
Промаявшись еще около получаса, снова взялся за телефон.
Захотелось позвонить Компотниковой.
Захотелось сказать нечто такое, чтобы мадам знала – я о ней не забыл.
И пока выщелкивался номер, в голове даже составился план. Сжатой, но весьма прочувствованной речи. Однако когда я услышал «алло», язык самостоятельно понес такую околесицу, от которой мне самому едва не сделалось дурно.
Звучало это так:
– Огромно зло! И гуляет оно по земле нашей, сея вражду непримиримую и подлость мелкопакостническую. Но близко, близко возмездие! Ибо отделилось уже небо от земли, как отделилась земля от неба. Сверкают мечи, несется как вихрь боевая конница. Близится час расплаты!