Сны чужие
Шрифт:
"Просто иногда так бывает, - подумал Олег, - ты кланяешься Судьбе, избегаешь спорить с ней, стелешься у ее ног ковриком на пороге бытия, но Великой Тши-Хат, на самом деле, равно безразличны и покорные, и смутьяны. Просто приходит когда-нибудь твоя очередь и она ставит тебя перед выбором. И тебе приходится его делать, не зная, что выбираешь ты при этом между "плохо" и "совсем плохо". Кто сказал, что существует "меньшее зло"? Спросил бы он это у тех, кто хоть один раз в жизни выбрал то самое "меньшее". Спросил бы у них, терзаемых сомнениями до конца своей жизни, существует ли оно. Интересно, как далеко они бы его послали?…"
* * *
Вирэль
Они ехали, нетерпеливо подгоняя Спиров, не понимающих причин подобной спешки и оттого недовольно шипящих на наездников. Олег, пожалуй, и сам не очень понимал этих причин. Просто что-то гнало его вперед, некая смутная тревога, а может быть предчувствие. И эта самая тревога постепенно передалась остальным, заставляя их плотнее устроиться в седлах и гнать, гнать, гнать…
Навстречу багряно-огненному закату…
Сквозь обволакивающий тело и сознание синий ночной мрак…
В заваливший небо бесформенными грудами серых туч рассвет…
В промозглую сырость неожиданно ветреного и холодного дня…
И только к полудню, когда спиры уже начали хрипеть и спотыкаться от усталости, а седалищные области превратились в одну сплошную саднящую мозоль, они, наконец, позволили себе передышку.
Глава седьмая
Мар-Ратш, Избранный Дара, Глава новообразованного Круга Мудрых, наставник по мастерству и один из приближенных советников Бьер-одра, хорла Северного Арка, будущего Властелина Долины…
Звучные эти титулы хороши для парадных залов Вирт-Хорл, а вдалеке от столицы… В яму! Всё в яму!
Скрыть собственное раздражение - непростая задача. Особенно когда ты пытаешься скрыть его от Харта Серого и коменданта сэй-гора. Одно их присутствие поднимает раздражение почти до высот тихого бешенства.
Он попытался вспомнить, когда его настроение в последний раз хоть сколько-нибудь подходило бы под определение "хорошо" и не преуспел. Кажется, как из Вирт-Хорл выехали, так оно и не улучшалось, лишь становилось с каждым днем все более мрачным. Поездка к северным Вратам оказалась занятием слишком утомительным, а результаты ее - удручающе малозначащими.
Активность Выхода Тропы, похоже, немного снизилась. Это могло означать все что угодно… и не означать ровным счетом ничего. Водоворот событий, раскрученный посланцем Древних, всяко уже нельзя было остановить. Время торопило выполнять данные обязательства, но для этого требовалось нечто большее, чем просто решимость их выполнить в срок. Огромные военные силы Бьер-Рика (Тьфу! Бьер-одра уже, конечно!) топтались на правом берегу Отогона, ожидая приказа броситься на берег противоположный, где их терпеливо поджидала Стена и фаррады армии Бракаля. Переправа через водную преграду таких размеров под ливнем стрел, снарядов метательных машин и шаровых молний тамошних издаров сулила
А тут еще эти тупые джартады из сэй-горов, способные в любой момент спровоцировать новые волнения на севере своими "рейдами возмездия". Набрали, понимаешь ли, мясников-отщепенцев, раздали им оружие и из-за малейшего пустяка… Мар вспомнил как они заехали в одну из общин, где фарсахары пару дней назад "навели порядок", и почувствовал отвращение. Собственно, эти издержки самоуправства новоявленных комендантов и градоправителей и послужили официальным поводом для его поездки.
К несчастью, еще это послужило поводом для того, чтобы вместе с ним отправился Харт. Мар-Ратш прежде просто опасался Серого, неизвестно каким образом в свое время оказавшегося рядом с Бьер-Риком и ставшего - вот уж лучше сравнения и не подберешь - тенью нового хорла. Попутешествовав же вместе с Хартом всего несколько дней, он начал его попросту ненавидеть.
Эндра-ши не желал поддерживать каких-либо разговоров. На вопросы либо отвечал короткими скупыми фразами, либо не отвечал вовсе. Любые попытки сближения напрочь игнорировал. И вообще - вел себя так, словно он едет в полном одиночестве, а Избранный Дара просто трусит поблизости наподобие запасного спира, которому можно иной раз сказать что-нибудь вроде "двигайся" или "стой", да и то лишь когда упрямое животное начинает капризничать выходя из повиновения. В конце концов Мар-Ратш и сам начал игнорировать своего спутника… Вернее, попытался игнорировать, ибо вся охрана подчинялась исключительно проклятому эндра-ши, преимущественно состоя из его головорезов. При первом же подозрении на опасность Харт начинал отдавать четкие и жесткие приказы, следя за тем, чтобы приказы эти выполнялись мгновенно и неукоснительно. Как только Мар попробовал "не обращать" на них внимания, Серый подошел к нему и спокойно пояснил, что он не намерен (так и сказал, род его в яму: "не намерен" !) в случае возникновения какой-либо угрозы подставлять свою спину, закрывая ей "всяких упрямцев, возомнивших о себе невесть что". Издару, начинавшему тихо звереть от копящейся внутри ярости, пришлось подчиняться.
В такие мгновения он с тоской вспоминал о Геверхе - юноше-барске, странном посланце Древних. Если бы какие-то ему одному известные дела не заставили эмиссара уйти по Тропе уже больше цикла назад, Мар-Ратшу не пришлось бы тащиться сейчас по пыльным и опасным дорогам Долины, чтобы узнать… Чтобы ничего не узнать, р-ронтова кровь!
А теперь вот еще и это нелепое, совершенно бессмысленное и непонятное, но от этого внушающее только большую тревогу дело…
– Ты говоришь, их было двадцать семь?
– Двадцать восемь, - Зар-Шами, низкорослый, не плотный и жилистый как большинство сэй-горов, а очень полный и малоподвижный, поморщился.
– Я этот отряд сам набирал, лично. Все прекрасные бойцы, опытные и безжалостные. Настоящие фарсахары!
"Мясники, - с удивившей его самого гадливостью заключил Мар-Ратш, - трупоеды! Хуже головорезов Харта. Те, по крайней мере, свое кровавое дело возводят едва ли не в ранг искусства и уж точно никогда не станут размениваться на крестьян, тем паче - на безоружных."