Сны Лавритонии. Книга 1: Тьма над горой
Шрифт:
Дриада не шевелилась, но и не отводила глаз от Плима.
Снова удар. В этот раз прямо над бровью. На лбу появилось рассечение, по лицу побежала струйка крови.
Плим не выдержал. Размахнувшись, что есть силы он ударил великана в грудь. Великолепно! Рука просто онемела от боли. С таким же успехом он мог лупить любую из стен пещеры.
– Я не стану об этом просить! – закричал он. – Уговор был такой, что я рублю деревья. А заставлять женщину со странностями сделать ещё большую странность – не по моей части.
Удар в голову.
– Не делает она – виноват ты! – спокойно сказал Обалдуй.
– Не буду! – Плим скрестил
Удар в живот.
Дровосек сложился пополам и зашёлся кашлем. Вокруг собрались довольные зрители. Превозмогая боль, Плим вскочил и бросился на голема. Обхватив ногу, он попытался опрокинуть Обалдуя на землю. Тролли хихикали и ерничали. Тяжёлая рука подняла и швырнула Плима в сторону. Он пролетел по воздуху и ударился плечом о камень.
После такого броска дровосек взмолился. Он уже не знал, просит вслух или умоляет дриаду внутренним голосом. Один глаз заплыл. Тролли зашлись неистовым улюлюканьем: «Абун! Абун! Абун!» Плим встал на четвереньки и таким макаром вернулся к изваянию. Под дружные вопли он, конечно, попросит дриаду оживить безумное творение ополоумевшего скульптора.
– Прошу, если тебе не дорога твоя жизнь…
Сказать «Подумай обо мне» Плим не смел. Это было не по-мужски, но он искренне хотел, чтобы до дриады дошла его трусливая мысль. Когда же дровосек понял, что ему страшно, неожиданно пришло новое чувство. Ему вдруг стало всё равно, сделает женщина то, о чём её просят или нет, выбьют из него дух прямо здесь или только покалечат. Всё это одна шайка – тролли, верзила, дриада, горгулья. Все заодно! Им просто стало скучно в тёмной пещере, вот они и выбрались наружу, поймали его и придумали себе развлечение. Дешёвый спектакль труппы уродцев. Его заставляют упросить дриаду сделать то, чего она сделать не может (и ведь все наверняка это знают), и когда она это не делает, его осыпают тумаками и дружно покатываются: «Посмотрите, какое зрелище! Дровосек так напуган, что просит невозможного. Ха-ха-ха! Умоляет оживить непонятно что, непонятно как».
Плим почувствовал, что проваливается в темноту. Он уже никого ни о чём не просил. Он снова был мальчиком на берегу реки, смотрел на звёзды, показывал на одну из них и спрашивал отца: «И всё-таки кто я?»
Вода в реке отражала лунную дорожку. Позади возвышалась гора. Он чувствовал спиной, как внутри пещер оживает зло. «Оглянись», – услышал он чей-то голос. Мальчик повернул голову и увидел, как из самого центра горы в небо выстрелил снаряд. Он взлетел над верхушками деревьев и застыл на фоне белой, как молоко, луны. Затем снаряд раскрылся (точно как плащ фокусника). Плим увидел лапы, безобразную голову и оскаленную пасть. Чудовище! Зло! Оно расправило крылья и полетело в сторону деревни. Мальчик хотел вскочить и бежать, но тут гору начало трясти. Он услышал преисподний хохот, отдающий тысячным многоголосьем. Один за другим гора выплёвывала маслянистые снаряды. Оказавшись в небе, они превращались в фурий и разлетались в разные стороны, как саранча, знающая волю своего полководца.
Плим снова услышал голос: «Ты этого хочешь? Я могу сделать то, о чём они просят, и ты перестанешь страдать. Перестанешь сейчас, но не завтра, когда узнаешь, что случилось с твоей деревней».
И вот он уже взрослый мужчина, а не маленький мальчик, снова смотрит на реку, звёзды и огни деревни, раскинувшейся на берегу. Чудища растаяли как дым, и воздух приобрёл былую прозрачность.
Плим молчал.
Плим бы ещё летал и летал в поиске ответа, если бы не пронзительные вопли. Он приоткрыл здоровый глаз. Пещера сотрясалась от визга троллей. Все они, как один, в неистовом азарте гонялись за рогатым поросёнком. Животное на длинных волосатых ногах в ужасе металось по пещере, скакало и спотыкалось, ударялось о стены и уворачивалось от преследователей.
Дриада всё так же стояла привязанная к высохшей берёзе. Глаза её были закрыты. Камень, на котором недавно покоилось изваяние свинокозла, пустовал, а по пещере, безобразно визжа и хрюкая, носилось несчастное животное.
Глава 13: История Обалдуя
Обалдуй отрезал от туши кусок мяса и бросил Плиму.
– На, приложи к глазу.
– Откуда такая забота? Там, в штольне, ты не был так обходителен, – пробурчал он.
– Это было твоё знакомство с делами. Теперь ты должен поправляться и набираться сил. Как только утихнет суматоха с твоими поисками, станешь ночами рубить деревья.
Великан громко высморкался и пошёл к котлу, чтобы зачерпнуть себе еды. Плим попытался подняться, но тяжёлые цепи остановили его.
– Эй, Обалдуй! – крикнул он. – Тебя ведь так зовут? Можно задать один вопрос?
– Я не отвечаю на вопросы, – бросил через плечо Обалдуй.
– Ты попал сюда так же, как и я, или с самой песочницы знаком со старухой?
– Я не отвечаю на вопросы и не знаю, что такое песочница.
– Ну конечно, – не унимался Плим, – ты же в каком-то смысле сам сделан из песка. Не станешь же ты играть в прахе своих сородичей.
Обалдуй в два прыжка подскочил к Плиму, вырвал из его рук мясо и прорычал:
– Если тебе сегодня было мало, я могу добавить!
Плим опешил от такой реакции.
– Прости! Не ожидал, что тебя так заденет эта шутка.
Обалдуй выпустил из ноздрей клуб пара и ушёл в свою нишу.
Плим удивлённо посмотрел на дриаду.
– Чего это он? Может, споёшь одну из своих песен, чтобы они свихнулись и выпустили нас?
– Увы, к нашим песням тролли глухи, – ответила она, – поэтому их и выбрали быть надсмотрщиками.
– Кто выбрал? Расскажи, как ты здесь оказалась?
– Тебе будет это неинтересно. Но вот насчёт Обалдуя ты попал в точку.
– В точку? – удивился Плим. – Да я даже и не целился. В чём же именно я попал в точку?
– Насчёт его сородичей. Ты ведь видел на вершине холма камни?
Плим вспомнил два валуна, которые показались ему в темноте великанами из сказки.
– Да, но только мельком. В тот день, когда старуха заманила меня сюда.
– Ясно. Но при свете дня ты обнаружил бы поразительное сходство тех камней с этим изувером, – дриада бросила ненавидящий взгляд на нишу, где готовился ко сну Обалдуй. – Заметил, он даже не стал есть после того, как ты напомнил ему про сородичей?