Сны сбываются по пятницам
Шрифт:
Имея гораздо привлекательнее внешность, нежели ее сестра, тётя Римма в одиночестве долгое время не находилась.
Валя воспитывалась в строгости и находилась под постоянным наблюдением, либо матери, либо тётки.
Её тетя Римма работала контролером в кинотеатре, поэтому Валентина не пропустила ни одного незапрещенного фильма. Тетка строго следила за ее нравственностью и на фильмы с пометкой «до шестнадцати» племянницу не впускала даже за билет и при наличии паспорта, потому как в остальное время тетка пропускала ее бесплатно после того как войдут все обилеченные.
Лишь однажды тетка дала маху –
Что тётке послышалось, непонятно, тем не менее, героиня, вздыхая, все время произносит: «Ибар, Ибар».
Видимо, тетка решила, что это прелюдия к действиям героев и заорала на весь зал: «Валька, быстро выйди из зала!» Хотя Вальке в то время было почти шестнадцать лет. И чтобы посмотреть «Анжелику и король», Валентине пришлось идти в другой кинотеатр, потому что фильм был «до шестнадцати лет». Но и там не обошлось без приключений. Несмотря на свой возраст, Валя очень молодо выглядела. Поехала с друзьями, которые, несмотря на разницу в два-три года, гораздо лучше соответствовали требованиям, повышающим возрастной ценз.
Девушка с тоской смотрела в зал, где подхихикивали над ней родственники и друзья, а ей унизительно пришлось достать из кармана паспорт, с которым, собираясь в кино, она не расставалась.
Во многих городах работали видеосалоны, куда могли пройти кто угодно – в погоне за прибылью на возраст не смотрели.
Но в их городе благополучно продолжали работать кинотеатры и о салонах все знали только понаслышке.
Вечером, идя на посиделки около дома, Валя знала, что за ней наблюдает зоркое и недремлющее око матери. И чтобы, не дай Бог, чего не пропустить, в довесок на прогулку ей всегда давала сопровождающего-младшую сестру, которая по детскому легкомыслию разбалтывала все, что происходило в беседке: и о том, что парни пели под гитару, и кто кому строил глазки.
– Прибью, – предупредила старшая сестра, – или вообще гулять не буду выходить, если расскажешь про меня чего-нибудь.
В общем, воспитывали в жуткой строгости, видимо, опасаясь, что она совершит те же ошибки, что когда-то совершили они сами.
Боясь лишиться вечерней прогулки, сестра молчала, как партизан, когда заходила речь о Валентине.
Но надо было знать родительницу – разведка многое потеряла, не призвав ее в свои ряды. Обманчиво кротким голосом, она выведывала все, что ее интересовало:
– Смотрю, на великах катались?
– Ага, – подтвердил ребенок.
– А Валька с кем каталась? – спрашивала маманя.
– С Вовкой Белоглазовым, – не видя ничего предосудительного в этих вопросах, отвечала сестренка.
– А далеко они ездили? – продолжала допрос маменька.
– Не знаю, – насторожился ребёнок, чувствуя какой-то подвох.
– Надолго она тебя одну оставляла? Я же о тебе пекусь, – ласково поглаживая по голове младшенькую, допытывалась родительница.
– А-а-а, – отвечала облегчённо дочь, – где-то на часок.
– А Вовка не обижал Вальку? – интересовалась мать.
– Нет, он её любит, даже поцеловал, – откровенно ответил ребенок.
И
Сбегая в другую жизнь, Валентина надеялась обрести некоторую свободу, но оказалась в еще большем плену.
Глава 5
Валентина достала из антресолей семейный альбом. Её детских фотографий не было, они остались в родительском доме. Валя с любовью провела взглядом по фотографиям детей – двойняшки, абсолютно не похожие друг на друга, всегда фотографировались только вместе. И до сих пор привязаны друг к другу, даже учиться поехали в один университет.
Как Валя по ним скучала! Хотя понимала, что у детей теперь своя жизнь. Однажды, сетуя на свой возраст, вывела из себя Елену Ивановну:
– Ну какой это возраст – тридцать семь лет, ты среди нас самая молодая, тебе ли говорить о возрасте! А знаешь, сколько лет было матери Татьяны Лариной, когда поэт называл ее старушкой? Тридцать пять.
– Это которая на абонементе работает? – вмешалась в разговор Галина Федоровна.
– Нет, это из другой оперы, – резко ответила коллега. – Здесь имеется в виду произведение Александра Сергеевича Пушкина «Евгений Онегин».
– Там тоже была Ларина? Надо же, какое совпадение, – удивилась ее тёзка.
– Такое впечатление, Галина Федоровна, что Вы школу вообще не посещали, – съязвила Елена Ивановна, возмутившись невежеством коллеги.
– Здрасьте, приехали, в одну школу ходили, забыла что ли? – удивилась плохой памяти Елены Ивановны тезка.
Многим казалось, что неприязнь двух Поповых уходит корнями в далекое детство, где-то их пути пересеклись, и светофор замкнуло.
– Да, как быстро летит время, – рассуждала над семейными фотографиями Валя. «Кажется, совсем недавно она переступила порог этой квартиры, а столько времени прошло – целая жизнь. Нет уже в живых свекрови и свёкра, светлая им память.
С фотографии, уставившись в объектив, кто серьезно, кто строго смотрели родственники. Свёкор, как и все Свинопасовы, упитанный с колючим взглядом маленьких бесцветных глаз. Свекровь смолоду была женщиной интересной, с возрастом превратившись во вторую половину мужа и внешне и по характеру. Не зря говорят: с кем поведешься – от того и наберешься.
– Неужели, и я со временем стану похожей на мужа? – ужаснулась отчего-то Валя.
Свекры новую сноху не приняли, они демонстративно ее игнорировали, с сыном в ее присутствии не называли иначе, как «эта девица». Всё время вспоминали о каких-то приличных девушках, которые были достойны их Алёши. Как правило, в пользу говорило место их работы, это были представительницы очень нужных профессий: зубной техник, продавец, повар. А что взять с Валентины-библиотечный техникум!
Именно так, с брезгливостью в голосе произносили это словосочетание-«библиотечный техникум», хотя к книгам у них было отношение особое – в доме их иметь нужно. И свекровь и свёкор занимали начальственные должности, свёкор был профсоюзным лидером на освобожденной основе.
Эта должность предполагала ряд преимуществ и поблажек. К их числу относилась подписка на собрание сочинений известных писателей. Издания, действительно, в превосходных переплётах стройными рядами красовались в шкафах за стеклянными дверцами.