Сны сбываются по пятницам
Шрифт:
– Чтоб ты сдох! Это вся твоя картошка. Свою я сдала в обмен на обувь, себе и Светке.
В то время всяческие кооперативы скупали урожай в обмен на вещи. Алексей не стал ругаться, а молча, развернулся и пошел. Вдогонку ему неслись проклятия родной матери. С того момента он её возненавидел.
Она и раньше не особо горела желаньем с ними общаться, а тут и вовсе появился повод не знаться с роднёй. Только внуки не могли понять, почему бабушка, когда они ее видят, делает вид, что их не узнаёт.
Недолго думая, они решили навестить бабулю. В то время им было по
Неожиданно двойняшки, промокшие и грязные, с виноватыми лицами оказались на пороге своего дома. В том, что они гостили у бабушки, не признались, и Валя никогда бы об этом не узнала, если бы свекровь сама не позвонила ей на работу.
Заметив, что Валентина вот-вот упадёт в обморок, так побледнело ее лицо, коллеги переполошились:
– Всё нормально, – синими губами произнесла она. – Знаете, что мне свекровь сказала? Говорит:
– Я всегда знала, что ты совсем не та женщина, которая нужна моему сыну. Но теперь я вижу, что ты – никудышная мать. Ты своих детей вчера не потеряла? Они у меня были. Пришли среди ночи, слышу, кто-то в дверь скребется. Мокрые. Я им говорю: «Вы зачем сюда пришли, мать, наверное, волнуется!» Это всё твое неправильное воспитание. Я их побоялась провожать, у нас тут женщину в подъезде убили недавно, гроб в подъезде стоит, маньяки стадами ходят, а у неё дети по ночам гуляют. Да тебя надо лишить материнских прав. Говорю твоим детям: «Домой идите и больше так не делайте!» Я об этом еще Алексею скажу, молчать не стану!
– Не может быть! – возмутились все без исключения.
И действительно, потом она позвонила сыну и с возмущением поведала о происшествии. Но к удивлению своему, сын не разделил её мнение. Мало того, Алексей, когда узнал об этом, запретил всем общаться с его мамашей. Самое страшное, что свекровь искренне считала, что ничего предосудительного она не сделала и во всём винила сноху. Искренне радовалась, что после смерти мужа ушла жить в двухкомнатную квартиру, которую приобрёл ей Алексей, чтобы «пожить для себя» и поменьше платить за коммунальные услуги, – как объясняла она всем.
Умерла свекровь от этой же болезни, что и свекор. И только незадолго до смерти впервые по-человечески поговорила со снохой. Неужели, чтобы понять что-то в жизни, нужно дождаться смерти?
Но по какой-то непонятной причине Алексей запретил менять обстановку в квартире.
Вся мебель осталась той же, что при жизни родителей.
Елена Ивановна, как женщина состоятельная, могла себе позволить в течение года побывать в разных странах. Она делила отпуск на части и, когда весь российский народ мёрз у себя на родине, Леночка загорала где-нибудь в Тайланде или Африке. Летом или весной она любила прокатиться в Европу.
– Я была в Руане. На месте сожжения Жанны Д`Арк воздвигнута стела. Но гид нам рассказала, что Жанна не могла быть дочерью крестьянина, об
Пока Елена Ивановна делилась впечатлениями о поездке с коллегами, лицо Галины Фёдоровны всё больше наливалось яростью. Она не признавала ничьего превосходства:
– Тоже мне заслуга, на чужие деньги прокатиться по загранице. Главное, что человек сам из себя представляет. Про таких говорят: из грязи да в князи. У меня вот нет денег на круизы, зато я горжусь, что потомка Лермонтова.
– Потомок, – машинально поправила Елена Ивановна.
– Потомок, если мужик, а я женщина, поэтому потомка, – сквозь зубы произнесла тёзка, демонстративно прижимая к груди сборник стихов упомянутого поэта.
– Не знала, что у Лермонтова есть потомки, в возрасте двадцати семи лет он скончался, так и не женившись, – добавила Вера Семеновна.
– Вы много не знаете. Я потомок по побочной линии – от внебрачного сына троюродной кузины, – пояснила с важностью Галина Федоровна.
– Вот как? – удивилась Елена Ивановна, – об этом факте, наверное, стоит сообщить литературоведам, исследующим биографию Михаила Юрьевича, – предложила она. – И как давно это стало тебе известно?
Галина Федоровна поджала недовольно губы:
– Недавно, – вынуждена была она ответить. – Я чувствовала, что в моей биографии что-то не так, иногда просыпается странная тяга к поэзии. Я даже завела тетрадь, где стихи пишу. Однажды я прочитала моему бой-френду, и он со мной согласился, что мою родословную нужно проверить, потому что такой талант с генами передается.
Я заказала через Интернет своё гинекологическое дерево, отдала не так уж много денег и теперь я точно знаю, что из графского рода. Мне всегда было лень на огороде картошку копать, теперь понимаю, почему.
– Ты имеешь в виду генеалогическое древо? – поправила её тезка.
– Ты сама-то поняла, что брякнула? – обрадовалась невежеству коллеги Галина Федоровна.
– И что это за побочная ветвь? Мне даже интересно стало, – изобразила внимание Елена Ивановна.
– Я понимаю твою зависть, Лена, не всякому суждено стать потомком такого рода, я даже стих сочинила по этому поводу. «Меня могила не страшит: там, говорят, страданье спит, В холодной вечной тишине», – поэтесса в нескольких поколениях замолкла, пытаясь вспомнить, что она написала дальше.