Со спичкой вокруг солнца
Шрифт:
А Лиза Завалишина продолжает добивать начальника строительства.
— Понимаю, — говорит она. — У начальника на первом плане не молодежный городок, не магазины орса, а строительство завода. Но ведь у начальника есть заместители и по орсу и по коммунальному отделу. Почему же он не проверяет работу заместителей?
Товарищ Серго отодвигает от себя чашку с чаем.
— Он не проверяет заместителей, я не контролировал его. Я тоже не имею права на ваше угощение.
— Ну как вы можете равнять себя с нашим начальником? Вы третий день на
— Сделайте доброе дело. Покажите начальнику строительства молодежный городок. А вместе с вами и я пройдусь.
Лиза добилась чего хотела. Рада.
— Куда пойдем сначала?
— Где у вас хуже всего?
Положение с клозетами в молодежном городке было скандальным. Но вместо того, чтобы назвать это учреждение как-то помягче: «уборная», «туалет», «отхожее место», Лиза смотрит в глаза начальнику строительства и говорит прямо, зло:
— В молодежном городке нет ни одного сортира. Забыли запланировать, не построили.
Товарищ Серго смотрит на начальника строительства, переводит глаза на Лизу:
— Неужели это правда?
А у той в голосе слезы. Вот как накипело.
— Молодежь, комсомол. Коммунальный отдел считает, что у нас ни стыда, ни совести. Обойдемся и так. Как кошки.
— Как так? Что значит так? Лиза подошла к окну.
— Видите метрах в двухстах отсюда кустарник? Под ним два оврага. Так мы с мальчиками договорились: левый — «Пур ля дам». Правый — «Пур ле мосье».
Товарищ Серго снова посмотрел на начальника строительства.
— Вы знали об этом?
— Нет.
— Из-за вас мне придется начать осмотр городка с непостроенного сортира.
Народный комиссар ходит с начальником строительства из барака в барак. Лиза показывает им все неустройства. Подходят они к двадцать первому бараку. Кроме двадцати жилых у нас был один не жилой. В четыре двери; На каждой вывеска: «Аптека», «Парикмахерская», «Часовая мастерская», «Комендант».
Товарищ Серго торкнулся в эту последнюю дверь. Захотел поговорить с комендантом. А дверь на открывается.
— Стучите громче, — говорит Лиза.
Товарищ Серго стукнул — и снова безрезультатно. Тогда заручку с силой дернул начальник строительства. Дверь открылась, и на ее пороге выросла экзотическая, многоцветная фигура Школьникова. Гражданская война кончилась семь-восемь лет назад, а наш комендант все еще ходил в галифе из малинового сукна. Конечно, не в тех галифе, в которых ходили когда-то в конную атаку буденновцы, а лишь сшитые под те здесь, в Магнитогорске, портным-кустарем по заказу Школьникова. В отличие от тех, буденновских, эти были заправлены не в кожаные сапоги, а в носки лилового цвета. Сапог, как и сандалий, на Магнитке не было. Лиловые носки, в свою очередь, были прихвачены под комендатскими коленками только что начавшими входить в моду подвязками из цветной резины. У него были ярко-желтые. Но если другие мужчины прятали резиновые подвязки под штанинами, Школьников носил их сверху.
Кроме малиновых кавалерийских штанов у нашего коменданта были пышные кавалерийские усы. А между усами и штанами на этот раз ничего. Даже нательной рубашки. Комендант выскочил на люди как был. Только на минутку. Затем, чтобы отлаять того, кто побеспокоил его в это душное, жаркое утро, Школьников открыл рот и, увидев перед собой начальника строительства, поперхнулся бранным словом.
— Вы что, спали?
— Сверял иньвеньтарьную книгу с наличностью.
Увидев Орджоникидзе, Школьников сказал «ой» и попятился назад в комендантскую.
Наш комендант не был ни дельцом, ни жохом, чем выгодно отличался от двух прежних комендантов молодежного городка. Но этот, ни жох, ни делец был потрясающе ленив и примитивен, чем и вызывал у всех нас досаду. Вот и теперь, вместо того, чтобы снять с себя желтые резиновые подвязки, не срамиться перед народным комиссаром, Школьников сел у зеркальца фабрить усы. Затем, сунув ноги в белые с красным бутсы, а руки в полувоенный френч, сшитый тем же портным-кустарем из грубого зеленого сукна с черным кожаным воротником и такими же обшлагами, комендант выскочил на крыльцо и вытянулся перед товарищем Серго.
— Вы давно здесь комендантом?
— Без двух недель семь месяцев.
— Где работали до этого?
— Опять же комендантом. Сначала в поселке на руднике. А до рудника на Кирпишном. Коммунальный отдел где плохо, туды кидаить Школьникова.
— За что же вас так?
— Известно. Другие коменданты ворують, грабять. Которые уже раза по два на суду были, а я ни разу. У меня все по закону.
— А жалуются на вас почему?
— Кто?
— Молодежь.
— Не должны бы. Я стараюсь для их же пользы.
— Стараетесь, а народ в городке сидит без воды.
— Так то не я виноватый.
— Кто?
— Инженеры-вредители.
— А крыши в дождь почему текут?
— И тут инженеры-вредители виноватые. Толь клали, а шовы варом не промазали.
— А что вы дурачком родились, в этом тоже инженеры-вредители виноваты?
Сзади дружно засмеялись. Пока товарищ Серго ходил по баракам, свободные от дневной смены ребята и девчата здоровались с ним, почтительно провожали глазами от двери до двери. Но как только народный комиссар остановился поговорить с комендантом, вокруг тут же собралась толпа. Смех обидел Школьникова.
— Нехорошо, товарищ народный комиссар. Я человек честный, женатый, а вы мене на смех.
Лиза бросилась на помощь народному комиссару.
— Что вы честный, хорошо, плохо, что ленивый.
— Я как лучше. У меня все только по закону.
— Снять его с комендантства! — крикнула какая-то тетка,
— Одного дурачка сиять, другого поставить — дело для нашего начальства привычное, а я хочу знать, какие будут капитальные улучшения в молодежном городке? — спросил бетонщик Поскотин. — Сделают ли засыпку? Пристроят ли нам кухни?