Собирательный образ
Шрифт:
– Если угодно, могу показать вам и чековую книжку, - предложил тот. Там ещё сохранился корешок.
– Не надо, сэр, все в порядке, - заискивающе проговорил охранник.
Управляющий рассыпался в извинениях, совершенно, по моему мнению, неуместных, и человек в плаще прервал его, сказав:
– Ничего страшного не случилось. На вашем месте я действовал бы так же. Бдительность никогда не помешает.
– Это все моя вина, - молвил я.
– Простите за причиненные неудобства.
Никто не удостоил меня ответа. Я развернулся и покинул универмаг Гуинна, твердо пообещав себе, что больше никогда в жизни не
Я не мог ошибиться. Я видел, как верзила в плаще стянул зажигалку. И никакого продавца он не искал. Должно быть, сыграл с нами хитрую шутку, применил какой-то ловкий воровской прием, но я не мог понять, как он это проделал. Открыв дверцу машины, я скользнул за руль, и в этот миг на раму окна легла мясистая рука, а затем я увидел улыбающуюся физиономию верзилы в зеленом дождевике. Он протянул мне сверкающего рыцаря.
– Не желаете приобрести отличную настольную зажигалку, приятель? Верзила зычно рассмеялся.
– Уступлю без торговой наценки.
Прежде чем ответить, я дважды дернул кадыком.
– Я доподлинно знаю, что вы украли её. Но как вам удалось раздобыть чек?
– Если расскажу - купите?
– Нет! Я не дам вам за неё и десяти центов!
– Ладно, ладно, мистер доброхот, - весело произнес вор.
– Так и быть, просвещу вас. Нынче утром я купил тут одну такую зажигалку, спрятал в укромном местечке, а после обеда вернулся и взял вторую, уже бесплатно. К сожалению, вы это заметили. Но чек, полученный утром, сослужил мне добрую службу. Магазин закрывается в половине десятого, и я хотел заглянуть туда ещё разок после ужина, разжиться третьей зажигалкой. А вы расстроили мои планы и, следовательно, теперь должны купить у меня зажигалку, потому что вечером я не смогу вернуться в магазин. По вашей милости, приятель, я остался в убытке.
– Пожалуй, мне следовало бы отправиться к мистеру Сайлио и рассказать, как вы все провернули.
– Вы это серьезно? Что ж, идемте. Я тоже с удовольствием послушаю.
– Подите проч!
– заорал я.
Вор усмехнулся и побрел своей дорогой.
Я закурил сигарету. У меня тряслись руки. Не от стыда, как раньше, в магазине, а от злости. Будь этот ворюга с меня ростом или чуть поменьше, я бы догнал его и избавил от оставшихся зубов. Надо пойти к Ливайну и потребовать, чтобы он провел инвентаризацию. Тогда сразу выяснится, что одна зажигалка похищена. Но после того, как управляющий окатил меня ушатом холодного презрения, я не испытывал ни малейшего желания помогать ему.
К машине приблизился патрульный полицейский.
– Это ваша машина, сэр?
– Разумеется, моя!
– Не соблаговолите ли вылезти? Есть разговор.
Недоумевая, я выбрался на тротуар.
– Взгляните, - сказал полицейский.
– Вы нарушили правила стоянки. Здесь красный бордюр.
– Ничего подобного!
– возмутился я.
– В красной зоне только передний бампер, а колеса далеко за чертой, и я никому не мешаю. Могли бы уж сделать мне поблажку...
– Не спорьте со мной, сэр, - устало процедил полицейский, извлекая из кармана книжечку с квитанциями.
– Обычно я ограничиваюсь устным замечанием и прошу водителя переставить машину, но вам выпишу штраф за препирательства. Слава богу, у нас ещё остались бдительные и ответственные граждане, как тот господин в зеленом плаще, который обратил
Перевел с англ. А. Шаров Лоуренс Блок ЖАЖДА СМЕРТИ
Полицейский заметил машину на мосту, но не обратил на неё особого внимания: водители частенько останавливались на полпути через реку, особенно поздними вечерами, когда поток машин иссякал и можно было не опасаться, что в спину, будто нож, вонзится истошный визг чьего-то сердитого клаксона.
Мост был стальной, ажурный и грациозный, а под ним в теснине крутых берегов бежала Морисси, которая делила город точнехонько пополам. С середины моста открывался замечательный вид: справа - сбившиеся в кучку дома старого центра, слева - выстроившиеся вдоль реки мельницы. Мягкая, радующая взор панорама и чайки над водой. Вот почему здесь часто останавливались люди. Полюбовавшись минуту-другую, они опять садились в машины и катили дальше.
Впрочем, не одни зеваки облюбовали этот мост. Поначалу полицейский не вспомнил о самоубийцах и спохватился, лишь когда из машины вылез мужчина. Тот медленно подошел к бордюру, ступил на тротуар и застыл в нерешительности, положив руку на перила моста. Что-то в этой одинокой фигуре, окутанной полуночной мглой, что-то в осанке и позе мужчины, что-то в сером ночном воздухе и наползавшем с реки тумане насторожило полицейского. Он чертыхнулся. В голове промелькнула тревожная мысль: успею или не успею?
Полицейский резво зашагал по пешеходной дорожке. Ему очень не хотелось кричать и дуть в свисток: он прекрасно знал, что будет, если напугать человека, который хочет прыгнуть с моста.
Увидев, как пальцы мужчины стиснули поручень, как он приподнялся на носках, полицейский едва сдержал крик и почти побежал. Но в этот миг пятки мужчины опять коснулись асфальта, руки расслабились. Он достал сигарету и закурил. Полицейский успокоился. Теперь он знал: время есть. Все самоубийцы непременно выкуривают последнюю сигарету, прежде чем перемахнуть через перила и кануть вниз.
Когда до незнакомца оставалось шагов десять, он испуганно вздрогнул, обернулся и кивнул, всем своим видом выказывая покорность судьбе. Ему было лет тридцать пять. Рослый, с узким продолговатым лицом, глубоко посаженными глазами и густыми черными бровями.
– Чудесная ночь, - сказал полицейский.
– Да уж...
– Любуетесь видом?
– Совершенно верно.
– А я гляжу, стоит человек, и думаю: дай-ка подойду, поболтаю малость. В такую пору частенько чувствуешь себя одиноко.
– Полицейский похлопал по карманам.
– Не найдется ли у вас лишней сигаретки? Мои, похоже, все вышли.
Мужчина угостил полицейского сигаретой. Она была с фильтром, полицейский к таким не привык, но тут уж не до сетований Он поблагодарил незнакомца, прикурил от его зажигалки, опять поблагодарил и, взявшись за перила, перегнулся через ограждение моста.
– Красота...
– проговорил он, оглядывая реку и город.
– Правда?
– По-моему, да. Чудесный вид. Успокаивает. Дает ощущение душевного равновесия.
– Я этого не почувствовал, - сказал незнакомец.
– Хотя думал как раз о том, что надо делать, чтобы обрести душевный покой.