Собирая реальность
Шрифт:
– "Схватка", - говорю я.
– Аль Пачино, Роберт де Ниро.
– Режиссер Майкл Менн, - подхватывает Алан.
– 1986 или 1989 год, точно не помню.
– Верно. Ты его видел?
– Мне нравится Аль Пачино. Я использовал некоторые его манеры и детали внешности при создании образа героя для "Генезиса".
– Да? Это твоя игра так называется?.. Ладно. Я смотрел этот фильм два или три раза, когда еще встречался с Джуди. Ей нравился тот парень, Вэл... как же его там? Картер?..
– Меня не спрашивай, - Мегги проводит кончиком пальца по обсыпанному солью
– Не помню, - говорит Алан.
– Это важно?
– Джуди говорила, что Вэл напоминает ей Бена, первого парня с которым она встречалась.
– То есть к которому она вернулась после тебя?
– Да, но это неважно. Я вспомнил об этом, потому что там было две сцены, одна за другой. Плохие парни и хорошие парни ведут своих женщин поужинать. Плохие парни одеты в дорогие костюмы, выбирают респектабельный ресторан, держаться чинно и степенно, словом, пытаются хотя бы на один вечер притвориться законопослушной и преуспевающей частью общества. Глядя со стороны, никогда не подумаешь, что несколько дней назад они сперли пачку каких-то там акций или облигаций, перестреляв охрану. С другой стороны - хорошие парни. Эти выбирают захудалый бар, лакают пиво, отпускают похабные шутки и прилюдно мнут сиськи благоверных. Никому и в голову не придет, что все они - полицейские.
Мой рассказ производит впечатление.
– Интересно, - наконец произносит Мегги.
– Шон, ты ведешь к тому, что мы сейчас выглядим типичными плохими парнями?
– Ну, ты не парень, но в целом, мысль верна.
– Залезь я сейчас тебе в штаны и нас мигом вышвырнут отсюда.
– Загляни я Мег в лифчик, - подхватывает Алан, - и...
– Мигом получишь по морде. Все верно - мы в некотором роде респектабельны, но что в этом плохого? Да, мы не работем в полиции за мизерную зарплату и можем позволить себе провести время в хорошем ресторане, где никто и понятия не имеет, что...
– ...что ты торговала порнографией, - подсказывает Алан.
– Да пошел ты.
– Есть еще кое-что, - говорю я.
– Проходит всего несколько дней, и почти все герои оказываются мертвы.
Мои друзья молчат. Я пристально смотрю на Алана.
– Алан, ты уверен, что хочешь это сделать?
– Да, - отвечает тот.
– Что тебя беспокоит, Шон?
– отрывисто бросает Мегги.
Ее настроение быстро портится. Прошло совсем немного времени после памятного ужина (да, это был "El Camaron Despierto"), но с тех пор Даглас не звонит и это заставляет ее грызть ногти на руках. Разрыв - всегда болезненная штука, даже если он происходит по обоюдному согласию.
– Это отличается от всего, что мы делали раньше, - говорю я.
– Тянет на обвинение в терроризме. В лучшем случае пожизненное.
– А при чем здесь мы? В Мексике хватает своих безумцев. Народная Революционная Армия, Революционная Армия Восставшего Народа, антиглобалисты, завистники... К тому времени, когда все произойдет, о нас и думать забудут. Всего лишь трое туристов в многомиллионном потоке отдыхающих. К тому же, мы с Мегги и в Мехико-то не поедем.
– Я хотела бы заглянуть в Таско, - говорит Мегги.
– Обещала сестре серебряные серьги.
– Да, и как всегда, все висит на мне.
–
– Есть немного. Извините, ребята.
– Я отодвигаю пустую чашку кофе и смотрю на часы.
– Мне пора ехать, если я хочу успеть на самолет. Мег, если в Таско найдешь три хороших серебряных пряжеки для ремней, я был бы тебе очень признателен.
Друзья обнимают меня на прощанье. Через несколько часов я совершаю очередной пространственно-временной скачок, просматривая в пути предложенную авиакомпанией подборку адаптаций ацтекских мифов для скучающих туристов. Потом поглатываю пилюлю и быстро засыпаю.
– - -
Себастьян встречает меня в аэропорту Бенито Хуареса. Старый добрый М.E.X. потерял изрядную долю очарования с тех пор, как достроили новый терминал в Текскоко. Формой здание напоминает слоеный пирог, или, быть может, огромную конструкцию "Лего". Вся разница в том, какого рода мусор спрятан у вас в подсознании.
Нас ждет фургон. Цвета строительной компании, логотип строительной компании, люди в комбинезонах строительной компании. Я - человек строительной компании, присно и до завтрашнего утра, аминь. На часах десять вечера.
Мы едем к цели нашего путешествия. Один из рабочих что-то спрашивает по-испански.
– No comprendo, - отвечаю я.
Себастьян поворачивается к любопытному и выдает тираду, изобилующую "los Rasgos", "el Cafa" и "el Americano". После этого, кажется, все теряют ко мне интерес и остаток пути мы проводим в молчании.
Движение на улицах Мехико способно довести до инфаркта. Если и существуют какие-то правила, то никто из водителей их не соблюдает. Сидящий за рулем Себастьян остается спокоен даже после того, как мы едва не сталкиваемся с летящими куда-то "Angeles Verdes"[7]. Немного вправо и им бы же не пришлось спешить.
Себастьян - типичный мехиканос, получивший хороший образование, но сохранивший повадки ловкача, взяточника и жулика. Немецкий отец-инженер, обрюхативший его мамочку, не желает видеть незаконнорожденного отпрыска и много лет старательно держит сына на расстоянии. Себастьян, ежемесячно получающий скромную сумму евро, вполне доволен таким положением вещей. Я знаю о нем только это, да еще кое-какие незначительные подробности. Мегги, собиравшая досье, знает все.
Мы останавливаемся перекусить в четырех кварталах от места строительства. Я покупаю всем дешевый кофе и гамбургеры. Мясо здорово отдает кониной. Время тянется невыносимо медленно.
Наконец, Себастьян, указывает на часы и вопросительно смотрит на меня.
– Han ido [8], - киваю я.
Мой испанский оставляет желать лучшего, но ни у кого не вызывает возражений.
Нас не ждут, но это неважно. Сроки поджимают и на стройке вкалывает ночная смена. Я машу рукой своим мехикано и те начинают выгружать оборудование. Подбегает оживленно тараторящий человечек в строительной каске. Себастьян отделывается от него несколькими грубыми фразами. Человечек удаляется, чтобы вернуться в сопровождении другого, гораздо более крупных габаритов.