Собирая реальность
Шрифт:
Он ухмыляется.
Подумав, я связываюсь с Аланом, перехватывая его на каком-то совещании. Я слышу, как он извиняется перед собравшимися и выходит в коридор.
– Я сейчас занят, Шон, - говорит он.
– Я в Торонто, у нас возникли небольшие проблемы с местным бизнесом.
– Я только что говорил с Мегги, но у нее данные двухчасовой давности... Эй, а как ты добрался туда так быстро?!
– Приехал на выставку промышленного дизайна.
– Насколько все плохо?
– Полное дерьмо.
– Я не о выставке.
–
– Мегги говорила о шестнадцати трупах.
– Она немного преувеличила. Один все еще в критическом состоянии и если повезет, выживет.
– Если повезет, - я морщусь, - то он останется калекой на всю оставшуюся жизнь, верно? Не слишком-то большое везение.
– Я знаю, что тебя это... беспокоит по личным мотивам, Шон, но ситуация в общем-то под контролем.
– Алан, - ровным голосом говорю я.
– Я буду вам с Мегги очень признателен, если вы перестанете танцевать вокруг меня, как возле ребенка, получившего чертову психологическую травму из-за того, что мама с папой занимались сексом у него на глазах на полу гостиной. Шесть лет - довольно долгий срок.
– Когда мне было восемь лет, моего любимого щенка сбил темно-серый "Aston Martin". Меня до сих пор передергивает, когда я вижу такую же тачку.
– Я прилечу завтра, Алан. Пожалуйста, будь осторожен.
– Скорее всего, это просто несчастный случай. Полиция в этом уверена.
– Мегги сказала то же самое. А еще детишки верят, будто толстяк Санта может протиснуться в дымоход.
Себастьян вдруг изрыгает поток ругани. Машина виляет вправо и ремень безопасности врезается мне в ребра. Удар.
14. Прошлое: Джуди
Мне снова восемнадцать и я влюблен.
Вы можете найти фотографии тех лет на моем сайте: вот эта златовласая милашка в яроко-оранжевом летнем платье и есть Джуди, а стоящий рядом парнишка в бежевых шортах и распахнутой гавайке - я. Мы сфотографировались на лужайке перед домом ее родителей, которые были слишком заняты работой по изучению китов или чего-то еще в этом роде. В то время меня мало занимали несущественные детали. Тогда важно было лишь то, что на добрые девять-десять месяцев в году дом оказывался в полном нашем распоряжении.
Свежий апельсиновый сок и тосты на завтрак.
В хорошо прожаренном хлебе есть что-то атавистическое. Наши предки - это не жаргон, я действительно имею в виду тех древних парней - готовили пищу на кострах и, думаю, всеобщая тяга к тостам, барбекю и зефиру на палочках берет начало именно там. Джуди возражает мне, утверждая, что если заглядывать глубже, то можно найти скорее тягу к плохопрожаренным бифштексам "с кровью", которые куда больше подходят под определение "атавистические". Мы любили спорить, щедро рассыпая бисер сумасшедших доказательств не менее безумных теорий. Чем парадоксальнее, тем веселее. Мне нравилось играть, а Джуди... Джуди любила выигрывать.
–
– Да?
– Я с готовностью отрываюсь от тарелки хлопьев с молоком.
– Что, милая?
– Ты не хочешь заехать после учебы домой?
– Ну-у-у... Если честно, нет. А в чем дело?
– Не обижайся, но эти твои рубашки давно вышли из моды. Я думаю, Тэду они будут в пору.
В отличие от старшего брата мне удалось поступить в колледж, немало порадовав родитьелей этим достижением. После школы Тэд устроился в крохотный музыкальный магазинчик. Он предпочитает секонд-хэнд, утверждая, что подобная одежда вызывает доверие клиентов. Кто будет покупать записи начала века у парня разряженного, словно педик на церемонии Грэмми?..
– Ладно, я отвезу.
– Спасибо, милый.
Чмок. Чмок. Я счастлив.
Середина весны и мы кипим от возбуждения, строя планы на лето. Через год Джуди заканчивает учебу и ей необходима практика, а мне хочется побывать в Калифорнии и посмотреть на Тихий океан. Мне восемнадцать - помните, и я все еще люблю огромные побережья.
Огромный, спелый апельсин неспешно скатывается к горизонту.
Брат попросил подкинуть его домой, и после закрытия магазина мы катим вслед за солнцем по раскисшей дороге.
– Как учеба, Шон?
– спрашивает брат.
– Крысы все так же бегают по лабораториям, как в старые добрые времена?
– Я не биолог, Тэд, - улыбаюсь я.
– Мы не занимаемся крысами.
– Все ученые занимаются крысами. Или лягушками.
Тэду нравиться изображать трудягу-парня без лишних извилин в голове, хотя на деле он не настолько прост. Иногда, прокликивая снимки семейного альбома, я думаю, что Тэд куда больше похож на отца, а я пошел в маму. Что же теперь делать? Мы все равно одна семья.
– Блин, я так с тобой заболтался, что чуть не забыл зачем приезжал!
– В чем дело? Что-то случилось?
– Джуди отложила тебе кое-какие вещи. Мне уже вроде ни к чему, а ты глянь, может в хозяйстве пригодиться.
– Гляну, конечно. Как там у вас дела, братишка?
– Ну, земля все еще вертится, - я пожимаю плечами.
– Вроде все в порядке.
– На сторону не тянет?
– Меня или ее?
– В тебе-то, Шон, я как раз уверен, ты как тупицей был, так и остался.
– Пошел ты!
Он добродушно посмеивается. Я меняю тему.
– Как дела в магазине?
– Помаленьку крутимся. Старик совсем сдал в последнее время, - Тэд задумчиво глядя в сторону, разминает крепкими пальцами сигарету, - цельными днями сидит и слушает записи Стива Мартина. Я говорил с доктором на днях, тот божиться, что до осени ему осталось, дольше не протягет.
– От его дочурки что-нибудь слышно? Как там ее?..
– На похороны-то собственного папаши Сиена из города может и выберется, но вряд ли, чтоб надолго. Разве что забрать кой-какие вещички, да устроить гаражную распродажу.