Соблазнение в академии

Шарэль Ти

Я сходила за своей дощечкой.

— Артефакторика? — удивилась Марийка. — Тоже? Даже на третьем году?

— Осталось только одно занятие в неделю, — рассеянно проговорила я, изучая расписание. — И гимнастика никуда не делась, куда же без нее. Остальное — новое.

— Сценическое мастерство, — вслух начала перечислять Марийка, — психология, теория воздействия, медитация, история, изобразительное искусство.

— И театр, — улыбнулась я. — Целых два дня на специализацию.

— Покажешь?

— Обязательно.

Мы проговорили с Марийкой

до самого вечера. И если сначала меня терзали мысли, что провожу время в бесполезной беседе, а могла бы поработать, то потом расслабилась и начала получать от общения с сестрой настоящее удовольствие. Совсем как в детстве.

2-е Златолиста.

Классы в академии были просторными и прекрасно оснащенными. Длинные скамьи с мягкими сиденьями и спинками стояли полукругом и в несколько рядов, напоминая портер в моём любимом театре, а перед ними располагалась площадка для наставника с кафедрой и огромной доской.

Первогодков было человек сорок, но шанса затеряться среди них не было. Моя бордовая форма третьего года выделялась на их нежно-голубом фоне, как клякса на скатерти. Однако я не боялась, что меня выгонят — наставник Греков всегда был рад вольнослушателям.

Этот высокий худощавый мужчина с хорошо поставленным красивым голосом, всегда вызывал во мне восхищение. И умением увлечь, и глубокими знаниями, и чисто человеческими качествами.

— Тебя точно не накажут? — заерзала сестра, когда наставник начал записывать присутствующих. — Наверное, я зря попросила.

Мои занятия начинались с завтрашнего дня. Сегодня по расписанию стоял театр, но его еще не успели подготовить после лета. Поэтому я решила провести этот день с сестрой. И сразу показать всем интересующимся, что Марийка находится под моей защитой.

Сестра ошибалась, наделяя меня воображаемой свитой, но была права в одном — никто не станет связываться с княгиней Уваровой. Когда в академии стало известно мое имя, количество людей вдруг воспылавших ко мне симпатией за пару дней выросло из тоненького ручейка в бескрайнее море. Именно поэтому моими друзьями остались только те, кто принял меня именно как Вязьменскую. Есения, Вера и Тео.

— Итак, вы собрались здесь, потому что наделены даром, — начал урок наставник. — Я бы сказал "владеете", но, по сути, это дар владеет вами. Вы — невольники, заложники и слуги собственных чар.

По залу прокатился шепоток. Я тихо хмыкнула, вспоминая гораздо более бурную реакцию своего года на подобное заявление. Этот набор оказался куда более сдержанным.

Наставник выдержал паузу, дождался абсолютной тишины и продолжил:

— Любой одарённый обязан зачаровывать. Если он не выплеснет свой дар, то утонет в нем. Захлебнется, сойдет с ума от переизбытка энергии. Потому что, по сути, дар — это и есть энергия, которую могут вырабатывать только определённые люди. Вы. Понятно? Вы — источники, накопители и хранители. Батарейки.

И снова я спрятала улыбку, прислушиваясь к недовольному, но сдержанному ропоту. Греков всегда

начинал так свои уроки. Наставник терпеть не мог, когда одарённые кичились своей исключительностью, и свою точку зрения обозначал с самого начала.

— Вы сбрасываете излишек своей энергии и за счет этого сохраняете здравый ум и отменное здоровье. У кого-то дара больше, у кого-то меньше, но вас собрали здесь, чтобы научить правильно им распоряжаться.

Наставник не стал упоминать о том, что одарённых детей обучают едва ли не с самого рождения. Если дожили до академии, значит, их ещё в раннем детстве научили пользоваться накопителями.

Греков подошёл к доске, написал слово "дар" и обвел его. Затем, по кругу появились слова "предмет", "явление", "жидкость", "растение" и "человек".

— Начнем с простого, — наставник внимательно всмотрелся в лица и указал на парня в первом ряду. — Вот сударь Прокофьев расскажет нам, могут ли одарённые воздействовать на предметы.

Парень — долговязый, рыжий и стремительно краснеющий — быстро поднялся, неловко задев свою сумку. Вещи упали с глухим шумом, кто-то тихо прыснул в кулак.

— Могут, — сказал рыжий с вопросительной интонацией. Потом кашлянул и продолжил гораздо увереннее. — Одарённые могут воздействовать на предметы, растения и жидкости.

— Садитесь, сударь. Все верно. Именно поэтому мы в основном учимся на артефакторов и зельеваров. Наш дар наполняет предметы энергией, заставляет их работать. Усиливает свойства растений, делает воду проводником энергии. А что касается остального? Явления, человек, животные? Сударыня Ланская?

Девушка легко поднялась с места и бодро отрапортовала:

— Мы не можем влиять ни на что из вышеперечисленного. Разве что иллюзионисты.

— Вы правы, сударыня, садитесь. Небольшой процент одаренных, — наставник бросил короткий взгляд в мою сторону, но привлекать к уроку не стал, — обладает особым даром. Они в какой-то мере могут воздействовать на человека. На его разум. Но об этом мы поговорим на следующих занятиях. А пока вернёмся к первым признакам дара. Сударь Остапов, поможете нам?

Дальше я не слушала, погрузилась в свои мысли. В основном о предстоящем проекте. Заказ, хоть и как всегда анонимный, пришел с пометкой "важно". Сценарий я уже видела, ничего по сути сложного — легкая, немного авантюрная иллюзия о знакомстве с будущим мужем и последующих ухаживаниях. Такое иногда заказывают для дочерей или сестёр. Чтобы хоть как-то романтизировать вынужденное замужество.

Проблема заключалась в том, что у меня не было кандидатов на главные роли. И если на ближайших пробах не появятся подходящие, то полетят все сроки. А подводить заказчика из дворца мне очень не хотелось. Я была практически уверена, что им был мой двоюродный дядя — князь Успенский, а готовилась иллюзия, как подарок моей троюродной сестре Катерине.

— Лиска, — толкнула меня в бок Марийка, — пойдем.

Занятие закончилось, первогодки торопливо собирали вещи, наставник стирал с доски.