Соблазнение
Шрифт:
— Зачем отдавать его мне сейчас?
— Я хотел, чтобы между нами все было улажено до того, как я завтра уеду в Шотландию. Мы вернемся в начале марта, как раз перед началом сессии парламента.
— Я съеду.
— Нет необходимости. Я больше не буду здесь жить.
— Где ты будешь жить?
Он пожал плечами.
— Я еще не знаю. Я просто знаю, что не могу продолжать жить здесь.
Он ненавидел эту скованность между ними, как будто они никогда не были близки, как будто он не знал, как чудесно чувствовать, как ее мышцы
— Если тебе когда-нибудь понадобится любовница…
Слова начинались легким тоном, становились все тише, пока не затихли, без сомнения, из-за охватившего его гнева, который он не мог сдержать. Это должно было быть видно по его глазам.
— Так вот что было прошлой ночью? Прослушивание?
Она побледнела. Он поморщился.
— Ты знаешь, что это не так.
— Я знаю. Ты этого не заслужила. Но я не хочу, чтобы ты была моей чертовой любовницей. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.
— Я сказала тебе, почему я не могу выйти за тебя замуж.
— Ты думаешь, мне не наплевать, если кто-то повернется ко мне спиной? Неужели ты думаешь, что мы не можем научить наших детей, как обращаться с подонками? Я начал свою жизнь с издевательств, Тея. Это неприятно, может быть невероятно больно. Я не знаю, сколько раз я прятался в угол и плакал. Потом мне становилось стыдно, что я плачу. Но я пережил это и понял, что никогда не хотел делать ничего, что могло бы заставить другого человека почувствовать то отчаяние, которое я испытывал в тот момент. Это можно пережить, и благодаря этому, возможно, я стал лучшим человеком, чем мог бы быть в противном случае.
— Приличное общество — это совсем не то, что улицы Уайтчепела или трущобы. Ты недостаточно долго был лордом, чтобы понять, насколько это сильно отличается. Я думаю, со временем ты обнаружишь, что твое мнение по этому вопросу изменится.
То, что он чувствовал к ней, то, чего он хотел от нее, не изменится, но он не знал, как убедить ее в этом.
Он также понимал, что это совсем другое — быть преданным и запуганным теми, кого ты когда-то любил и думал, что они любят тебя. Те, кто плохо обращался с ним, никогда ничего для него не значили, поэтому он мог отмахиваться от насмешек, как от мух. Она не могла претендовать на то же самое. Люди, которые были важны для нее, были недобры.
— Поскольку я думал, что мы собираемся пожениться, я не принял никаких мер предосторожности, чтобы убедиться, что ты не забеременеешь от меня.
— Я предприняла.
Эти два слова сдавили ему грудь, потому что беременность было его последней надеждой заполучить ее.
Ее щеки вспыхнули.
— Я предполагала, что ты попросил Джуэл научить меня, как избежать беременности по какой-то причине.
Он кивнул.
— Только воздержание — стопроцентная гарантия. Если ты обнаружишь, что беременна, ты должна сообщить об этом. Внутри свертка ты найдешь адреса моих родителей в Лондоне и Шотландии. Ты всегда можешь связаться со мной через них.
—
— Возможно, ты права. Но что я могу сказать тебе в этот самый момент с абсолютной уверенностью, так это то, что я никогда не перестану любить тебя.
Ее лицо сморщилось, и ему было невыносимо смотреть на это.
— Прощай, Тея.
Он вышел из комнаты, схватил свою сумку и направился в неизвестность.
Глава 29
Шотландия
Февраль 1874 года
Зверь стоял у большого окна в передней гостиной и смотрела на дождь, низвергающийся с небес.
Он пробыл в шотландском поместье чуть больше месяца, и за это время познакомился с тетями, дядями и кузенами. Он скакал галопом по зеленеющим холмам. Так много земли. Однажды она будет принадлежать ему. Отец водил его на озеро, и они ловили рыбу. Множество занятий, которые нужно наверстать.
Он отправился на прогулку в лес и увидел оленя. Он подумал о Робине и о том восторге, который доставило бы парню это зрелище.
Слава богу, он больше не терялся в этой огромной резиденции, которая больше походила на замок, чем на поместье. Свет давали лампы и свечи. Когда наступали сумерки, он использовал спичку из спичечного коробка, который дала ему мама, чтобы зажечь лампу в своей спальне, чтобы отогнать темноту. Он не боялся отсутствия света. Это была боль от отсутствия Теи, которую он пытался отогнать, и на это у него было чертовски много времени. Несмотря на все, чего он достиг, он потерял то, чем дорожил больше всего, и когда он думал о будущем, оно казалось действительно мрачным.
Особенно после прочтения послания от нее, которое пришло этим утром. Оно было лаконичным и по существу. Она не была беременна.
Вытащив часы из жилетного кармана, он открыл крышку и посмотрел на ее портрет. Он задавался вопросом, наступит ли время, когда боль в его груди не будет усиливаться при напоминании о ней. Не то чтобы он нуждался в напоминании. Она никогда не покидала его мыслей. Все, что он видел или испытывал, он хотел показать ей, поделиться с ней. Даже дождь.
Он хотел знать ее мнение по разным вопросам. Был ли его кузен Ангус таким же засранцем, каким его считал Зверь? Неужели Зверь выглядел нелепо в килте? Он надевал его всего один раз. К этому нужно было привыкнуть.
Хотела бы она жить здесь? Вышла бы она за него замуж, если бы он мог пообещать ей, что они никогда не вернутся в Лондон, будут избегать Общества, не будут нуждаться в нем? Хотя, даже когда у него возникла эта мысль, он знал, что она будет утверждать, что детям понадобятся Лондон и Общество, чтобы их приняли. Они не могли спрятаться.
Вздохнув, он защелкнул часы и убрал их в карман.
— Похоже, ты тратишь много времени на проверку времени, — сказал мягкий голос, и он закрыл глаза.