Соблазнение
Шрифт:
Атласное одеяние приземлилось на его фрак с легким шелестом. Его шейный платок быстро последовал за ним. Когда она начала расстегивать пуговицы на его рубашке, он принялся за манжеты, хотя он ненавидел, что для этого ему приходится убрать руки от нее. Ах, но что он собирался сделать с ней своими руками, как только освободится от всей этой проклятой одежды.
Ему пришлось полностью отделиться от нее, чтобы стянуть рубашку через голову.
— Позвольте мне снять мои ботинки.
Он плюхнулся на ближайший стул, схватил ботинок
— На тебе только корсет, не так ли?
— Да.
Он поднял свой пристальный взгляд на нее.
— Как может какой-то кусок ткани свести меня с ума?
— А это так?
Ее невинный тон только усилил безумие.
— Ты знаешь, что это так.
Она сжала губы, причмокнула, провела по ним языком. Помоги ему Господь, он собирался пролить свое семя еще до того, как вылезет из штанов. Он стянул с себя сапоги, чулки. Встав. Потянулся к пуговицам на брюках—
Ее руки легли на его руки.
— Я хочуэто сделать.
— Сделай это быстро.
Она посмотрела на него с дерзкой улыбкой.
— Я сделаю это так, как захочу.
— Почему ты мучаешь меня?
— Это я-то?
— Ты знаешь, что это так, маленькая ведьма.
Одна пуговица свободна. Слава Богу.
— Ты всегда ведешь, а я следую, — тихо сказала она, изучая спад его брюк. Конечно, она могла видеть, что его набухший член вот-вот заставит оставшиеся застегнутые пуговицы оторваться.
— Я хочу быть лидером сегодня вечером.
Он и не подозревал, что всегда был лидером. Часто ему казалось, что они берут направление друг у друга. За исключением прошлой ночи, когда он так отчаянно нуждался в ней и задавал темп. Не то чтобы она возражала. И все же, возможно, сегодняшняя ночь была его наказанием. Что касается наказаний, то это было одно из самых приятных.
Еще одна пуговица. Еще, и еще, пока все они не были освобождены.
Ногтями она слегка царапнула его ягодицы, когда стягивала с него брюки. Дрожь, восхитительно пронзившая его от царапанья ее ногтей, едва не погубила его, и он почти не заметил, что она опустилась на колени, чтобы полностью спустить его брюки. Выйдя из них и отбросив их в сторону, он наклонился, чтобы помочь ей подняться на ноги, но когда его руки обвились вокруг ее плеч…
— Нет.
Он замер, выжидая.
Она провела пальцами вверх и вниз по его бедрам.
— У тебя такие крепкие ноги.
Она поцеловала его в колено. Его колено, ради Бога. Оно чуть не прогнулось. Затем на дюйм выше колена. На внутренней стороне бедра.
— Ты часто делаешь очень порочные вещи между моих бедер ртом, — торжественно сказала она. Она откинула голову назад, встретившись с ним взглядом.
— Почему ты никогда не учил меня, что я могу сделать что-то очень похожее и для тебя?
Неужели она намекала
— Потому что я не думал, что тебе это понравится.
— Значит, ты на вкус как брюссельская капуста?
Он нахмурил брови.
— Я очень в этом сомневаюсь.
Ее веки были полуприкрыты, а губы мило надуты.
— Это единственный вкус, который я ненавижу.
Он простонал в отчаянии. — Тея—
— Я хочу попробовать тебя на вкус.
Ее руки обхватили его ноги сзади, ее рот снова прижался к внутренней стороне его бедра.
— А ты бы хотел, чтобы я это сделала?
Как она могла казаться такой невинной и в то же время такой соблазнительницей?
— Да.
Это прозвучало скорее как карканье, чем как слово.
Она прикусила чувствительную кожу там, где был ее рот. Его желудок сжался. Его руки сжались в кулаки. Он не мог оторвать взгляда от вида ее белокурой головки так близко к его члену. Это непослушное существо потянулось к ней. Ему никак не удавалось заставить его вести себя прилично, без сомнения, потому, что у него не было к этому никакого желания.
Она сомкнула пальцы вокруг основания его члена, и теперь у него не было выбора, кроме как делать то, что она приказывала. Она облизнула губы, затем поцеловала головку, и удовольствие, пронзившее его, заставило напрячься каждый мускул. Он запустил пальцы в ее мягкие волосы, потому что не мог не прикасаться к ней, когда она прикасалась к нему так интимно.
— Никакого привкуса брюссельской капусты, — сказала она и провела языком экскурсию, которая не оставила незамеченной ни одну часть его пульсирующего члена. С тихим стоном он откинул голову назад, наслаждаясь изысканностью ощущений, охвативших его.
Маленькая смерть. Так это называли французы. Он собирался умереть, здесь и сейчас.
Затем он почувствовал, как ее рот — жар, влажность, мягкость — сомкнулся вокруг него, и каждый дюйм его тела напрягся. Опустив взгляд, он наблюдал, как ее голова покачивалась, пока она ласкала своими пухлыми губами и бархатистым языком его чувствительную плоть.
— Тея… Боже… э-э… Ты знаешь, какая ты красивая?
Она не ответила, просто втянула его глубже в рот, и он, честно говоря, не знал, переживет ли он ее восторженные ласки.
Глава 27
Алтее стало интересно, чувствует ли он ее улыбку. Его рычания, стоны и случайные проклятия только подстрекали ее мучить его еще больше. Его пальцы продолжали дергаться, бедра дрожали, живот сводило судорогой.
Ее обрадовало осознание того, как сильно ему это нравилось. Не в легкомысленном, смеющемся, кружащемся на снегу смысле. А в мрачном, восхитительном, сладко-мучительном смысле. Она была хорошо знакома с безумием, которое могли создать все эти противоречивые ощущения. Он достаточно часто заставлял ее проходить через это. Ей было очень приятно отплатить ему тем же.