Соблазненная дьяволом
Шрифт:
Выживал.
Когда Эмма вышла на балкон на самом верху крепости, Джейми был уже там. Он стоял к ней спиной, уцепившись руками за деревянный парапет.
Эмма вышла на солнечный свет и невольно ахнула от восхищения. Внизу во всем своем грубом величии раскинулось Шотландское нагорье. Долины и перевалы накрыла туманная пелена зелени, а самые высокие горные вершины по-прежнему стояли в ослепительных белых шапках. С горного склона текли ручьи, блестевшие серебром под поцелуями солнца, которые наполняли
Когда прямо мимо балкона проплывали воздушные клочья облаков, Эмма поняла, почему дед Джейми мог представлять себя правителем какого-нибудь могущественного королевства. Зачем жить среди простых смертных внизу, в предгорьях, когда можно жить среди облаков? Обозревая этот захватывающий дух вид с такой головокружительной высоты, можно легко представить себя правителем небес.
В этот момент Джейми больше походил на темного принца какого-нибудь мрачного подземного царства, куда направляются обреченные души дожидаться своего наказания.
— Ты не должна быть здесь, — сказал Джейми, даже не поворачиваясь к Эмме. — Твое место в постели.
— В чьей постели? — тихо спросила Эмма, подходя к парапету. — В твоей? Или графа?
Джейми повернулся к ней лицом. У него был такой отрешенный вид, что от страха у Эммы по спине прокатилась холодная дрожь.
— В своей постели. В той, что стоит в твоей спальне в Ланкашире. Где прямо за окном есть гнездо малиновки, а в гостиной за плинтусом живет мышиная семья. Твое место — за тысячу лье отсюда. Подальше от всего этого обмана, предательства… и смерти.
— Подальше от тебя?
— Да, — недолго колебался Джейми.
Он перевел взгляд на величественный простор, раскинувшийся перед ними, его профиль был таким же строгим и упрямым, как профиль чужого человека.
— Как можно подальше от меня.
— А что, если я не поеду?
— У тебя нет выбора. Разве ты не слышала моего деда? Я происхожу из старинного рода людей, которые уничтожают то, что они любят больше всего.
— Что ты сейчас хочешь сказать, Джейми? — оттолкнув страх, с надеждой в голосе спросила Эмма. — Что ты любишь меня? Ты именно это собирался мне сказать, перед тем как обнаружил страничку из церковной книги?
Эмма коснулась его рукава, но он отодвинулся в сторону. Раньше он не мог оторвать от нее рук, а теперь казалось, что он не мог смотреть на нее, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться.
— Что ты делаешь? — в отчаянии закричала Эмма. — Притворяешься, что той ночи в разрушенной церкви не было?
Разве мог он притворяться, что она никогда не лежала под ним, дрожа от беспомощного изумления, когда его ловкие пальцы и сильное тело доставляли ей самое приятное и самое опустошительное удовольствие, которое мужчина может дать женщине?
— Ты можешь действительно мне сказать, что та ночь ничего для
Джейми повернулся и посмотрел ей прямо в глаза. Безразличие в его взгляде было еще страшнее, чем презрение, с которым он смотрел на своего деда.
— Я выполнил свою часть нашей договоренности. Ты просила овладеть тобой; а не клясться в вечной любви. Если ты хорошо себя чувствуешь, чтобы уехать завтра утром, я помогу тебе спуститься с горы. Твоя семья, возможно, считает, что ты погибла. Поэтому мне надо доставить тебя к ним раньше, чем они навсегда покинут Шотландию.
— А как же Хепберн? — Эмма покачала головой, у нее все завертелось перед глазами, когда она услышала такой резкий и грубый отказ от всего, что между ними произошло. — Хоть он, возможно, и не убивал твою мать, но он пытался убить меня. Я уверена, что ему будет только приятно узнать, что теперь ему нет необходимости искать себе новую невесту, поскольку у него уже есть наследник.
— О, Хепберна можешь предоставить мне, — мрачно улыбнулся Джейми. — Он больше не твоя забота. Я с ним разберусь.
Джейми собрался уходить, но задержался, бросив хмурый взгляд на свои руки, как будто удивился, что ожерелье матери все еще оплетает его пальцы.
Эмма почувствовала, как с надеждой замерло ее сердце, когда Джейми взял ее руку и вложил туда ожерелье.
Он поднял на ее глаза. Плескавшееся в них раскаяние разбило хрупкую надежду Эммы.
— Я пытался предупредить тебя, девочка, что это всего лишь бесполезная безделушка.
Джейми мягко сжал ее пальцы вокруг ожерелья, развернулся и ушел.
Когда он исчез во мраке лестницы, Эмма раскрыла ладонь, чтобы рассмотреть простой гэльский крест.
Это был символ веры. Символ надежды.
Тот Синклер, который вынес его из замка, когда его вместе с родственниками изгнали из собственного дома, должно быть, знал, что этот крестик повлияет на мечты грядущих поколений. Женщина, которая носила его последней, отказалась предавать свои мечты. Она была готова рисковать всем — своим домом, любовью отца… даже своей жизнью, чтобы воплотить свои мечты в жизнь.
Эмма сжала кулак с ожерельем и, подняв глаза, окинула взглядом суровую землю, которую она полюбила. Джейми Синклеру предстояло открыть, что эта потускневшая безделушка, в конце концов, не такая уж бесполезная и что он, возможно, сам оказался более беспощадным и решительным соперником, чем Хепберн.
Глава 29
Когда на следующее утро Джейми спускался по лестнице в холл крепости, он меньше всего ожидал услышать веселый смех Эммы. Он даже нахмурился, засомневавшись, уж не грезит ли.