Соблазни меня однажды

Уинтерс Уиллоу

— Твой дядя плохо себя чувствует.

— Что? — Я знаю, что у дяди Гейла недавно были проблемы с бедром, но я уже несколько недель ничего об этом не слышала.

— И… — Это та часть, которую она не решалась мне сказать раньше. — Трэвис пошел к нему. Мне не нравится, что он так делает.

— Мне тоже это не нравиться. — Лед разливается по моим венам. Посещение моей семьи переходит черту, а Трэвису все равно. Ему никогда не было дела до границ. С успокаивающим дыханием я стараюсь не позволить своему гневу испортить обед.

Мой взгляд устремляется на официантку,

которая садится за другой столик. Поднося сидр к губам, я раздумываю, не попросить ли ее подлить в него еще немного спиртного.

— Дядя Гейл сказал ему, что ему нужно оставить тебя в покое и держаться подальше.

Пока я киваю, подается еда.

Обе тарелки приносит другая официантка — улыбающаяся девушка с темными волосами, собранными в конский хвост и развевающимися из стороны в сторону.

— Спасибо, — бормочет наша официантка первой и подходит сзади с тарелкой салата для мамы. Это легкий обед из наших любимых блюд. Почти каждый раз, когда мы приходим сюда, мама берет куриный ролл и салат, и я тоже. Сегодня мне захотелось заказать что-то другое. Глядя на свой monte cristo, у меня текут слюнки.

Заказав еще один чай для моей матери и выпив «наслаждайтесь», мы снова остаемся одни. На этот раз, по крайней мере, есть соленая картошка фри, которая может присоединиться к моему соленому отношению к Трэвису. Я жую одну и замечаю поведение моей матери. Этот последний год был тяжелым для нее. Это начинает проявляться.

— Что сделано, то сделано, мама. Можем ли мы поговорить о чем-нибудь другом? О чем-нибудь легком? — Разглаживая салфетку на коленях, я стараюсь не чувствовать себя виноватой за то, что добавляю стресса в жизнь моей матери.

Она разворачивает вилку и кладет салфетку на колени.

— Что-нибудь полегче, — повторяет она, размышляя. — Как твоя новая работа?

Мое лицо краснеет. Я не могу думать о своей работе, не думая о Деклане. Я думаю о нем постоянно. Отступая за свой сидр, я даю себе мгновение, прежде чем ответить.

Я вспоминаю жар в его глазах, когда в тот четверг вечером проходила демонстрация. Он не ответил, когда я спросила, нравится ли ему это — кнуты и веревки, боль и удовольствие. Но ему и не нужно было ничего говорить, чтобы я поняла правду. Я тоже была с ним откровенна. Не уверена, хотела бы я, чтобы это происходило так… публично. Даже представить такое кажется чем-то грязным, но я не могу ничего с собой поделать. Я все равно представляла это. Вот что делает поцелуй таким сложным. Это не просто поцелуй, это приглашение. Я имею некоторое представление о том, что могло бы случиться, если бы я последовала за ним вчера вечером, а не отступила обратно наверх. Он не мужчина с ванильными вкусами.

Тебе нужно остановиться, пока с тобой не случилось что-то плохое, Брейлинн.

Плохо в смысле… получить порку? Плохо в смысле получить травму? В моей жизни случалось много плохих вещей, но женщины на той сцене, похоже, не считали это плохим.

И если я что-то знаю о клубе Деклана, так это то, что они дали согласие. Никто не спускается на нижний этаж, если не хочет. Никто

не будет на этой сцене, если не хочет быть там.

Или, может быть, он просто имел в виду, что если я продолжу его искушать, то в итоге останусь с ним.

Мой стакан звенит, когда я ставлю его на стол слишком сильно.

— Все идет хорошо. Мне почти не удается посидеть, так много народу.

— Я бы хотела навестить тебя на работе, — говорит мама.

Это останавливает мое воображение.

— О, я не знаю, мама.

— Что? — Она смеется, ее глаза загораются. — Я думала, ты официантка. Ты ведь можешь помочь мне найти что-нибудь в меню, чтобы заказать, да?

— Это ночной клуб. — Я поднимаю бровь и пожимаю плечами, надеясь, что она поймет. — Мои платья немного короткие.

И в зависимости от того, когда приезжала моя мама… Я не хочу объяснять, почему некоторые женщины носят красное и для чего. Она наблюдательна. Она бы заметила.

Она тянется к моей руке и похлопывает ее.

— Ну, ты же знаешь, я не осуждаю. Если это сделает тебя счастливым, то я тебя поддержу. — Ее легкая ухмылка говорит мне, что она знает больше, чем я думаю.

Я отбиваю у нее всякую мысль и говорю:

— Это не ради чаевых.

— Я была в этом районе раз или два, знаешь ли.

— Мама, — говорю я, задыхаясь, и улыбка озаряет мое лицо. Когда она хихикает, я присоединяюсь к ней.

— Ты делаешь то, что должна. Немного кожи, немного флирта ради лучших чаевых. Я понимаю, — говорит она, поедая салат. — Знаешь, твоя бабушка всю жизнь проработала официанткой.

— Я этого не знала.

Мама кивает и говорит:

— Она нашла мне первую работу официанткой в кафе.

Пока мама рассказывает мне истории, которые я никогда не слышала о своей бабушке, мои мысли блуждают.

Это напрямую связано с Декланом.

Каков был вкус его губ. Как ощущалось его тело рядом с моим. Как звучал его голос, когда он шептал мне на ухо.

Он больше не мальчик, и я чувствовала определенный страх, находясь с ним внизу. И… я хотела этого. Я знаю, как рискованно быть связанной с любым из братьев Кросс. Они опасные люди и могущественны здесь, в городе. Я бы никогда не хотела идти против них, никогда не хотела бы давать им повод думать обо мне плохо. Я думаю, что я хочу чего-то более глубокого. Воспоминания о том, как Деклан целовал меня, достаточно, чтобы послать жар к моим щекам и согреть меня.

Я не чувствовала ничего подобного с тех пор, как себя помню.

Глава 11

Деклан

Просматривая свой телефон, я нажимаю на сообщения, полученные сегодня утром.

Деклан: Я рад слышать, что ты не подала в отставку.

Брейлинн: Деклан?

Деклан: Да. Приходи ко мне в офис, когда приедешь.

Мой большой палец нетерпеливо стучит по краю телефона. Прошлая ночь решила ее судьбу. Я буду держать ее близко. Настолько близко, насколько она захочет. Если это ее намерение — шпионить за мной для Скарлет или копаться, есть только один способ узнать.