Соблазнительный дьявол

Идэн Вероника

Поиск по ее имени ничего не дает. Я переключаюсь на профиль Джеммы и прокручиваю страницу, пока не нахожу недавнюю фотографию их двоих. Они на лодке Лукаса посреди озера, его собака мопс прижалась к нему. Джемма ярко улыбается в камеру, обнимая Блэр, в то время как она более сдержана, обратив внимание на мопса Ланселота.

На фотографии отмечены два профиля. Один — Лукаса, значит, другой должен быть Блэр. Мой рот кривится. Спасибо, Джем, за то, что ты всегда остаёшься открытой книгой.

Я нажимаю

на имя пользователя @disblair. Он личный. Фотография ее профиля — это фотография, на которой она изображена, когда ее волосы были окрашены в серо-голубой цвет. Она одета в безразмерный балахон и держит руку поднятой, чтобы скрыть большую часть лица. Один карий глаз проглядывает между пальцами, дразня камеру.

— Дерьмо.

Это может подождать позже. Или я могу заплатить ей за доступ к ее счету. Я погладил свой подбородок.

Выйдя из приложения, я колеблюсь. Минуту смотрю на значок сообщения, потом сдаюсь и открываю историю сообщений с папой.

Никакого ответа.

Что я и знал.

Из моего горла вырывается грубый звук.

Я, блядь, знал, и все равно не мог не проверить.

— Черт возьми, ты идиот.

Я сжимаю телефон в руке до побеления костяшек. Моя слабость выводит меня из себя.

Я ненадолго задумываюсь о том, чтобы рассказать родителям о взломе. Мое дыхание шипит между стиснутыми зубами. Нет, я не скажу им. Я справлюсь с этим сам, как и со всем остальным. Они подтолкнули меня к самостоятельности, и я сделал еще один шаг вперед. Я уже больше года не нуждаюсь в ежемесячных деньгах, которые они сбрасывают на мой банковский счет. Благодаря инвестициям и планированию с моим финансовым консультантом я могу уйти от них, когда захочу. Проблема в том, чтобы сделать этот шаг.

Мой телефон начинает вибрировать. Я ненавижу вспышку надежды, которая бурлит в моей груди.

На определителе номера — мой дядя.

— Привет, дядя Эд, — приветствую я, приняв вызов. — Как дела?

— Эй, сынок. — Его голос теплый.

Когда он называет меня сыном, у меня щемит в груди. Это то, что он всегда делал, почти как будто он принял меня с рождения, когда я рос рядом с Лукасом, его биологическим сыном. Мы с Лукасом двоюродные братья, но мои тетя и дядя дали мне все, что дали ему.

— Ты уже поел?

— Нет. — Я провел рукой по волосам. — Почему?

— Приезжай. Твоя тетя все еще приспосабливается готовить на двоих, а не на троих или четверых, когда дети уехали в колледж. — Он хихикает в трубку. — Я хочу услышать, как прошла первая неделя твоего выпускного года.

— Да, — отвечаю я хрипло, надеясь, что он этого не слышит. Я прочищаю горло. — Звучит круто. Я буду через пятнадцать минут.

Жалко, что я так быстро хватаюсь на любую возможность хоть ненадолго покинуть пустой дом.

— Отлично. Скоро увидимся.

Когда мы с Лукасом были детьми, я проводил

много времени с его семьей, а не со своей. Мои родители тогда еще чаще путешествовали, и это было до того, как они наняли помощниц по хозяйству, чтобы они воспитывали меня вместо них. Тогда я называл тетю Лотти своей мамой.

Втайне я до сих пор хочу, чтобы они с дядей Эдвардом были моими настоящими родителями, но это слышат только звезды, под которыми я сижу поздно ночью.

Я вешаю трубку и беру свою вечнозеленую и белую футбольную куртку на молнии из шкафа в прихожей, прежде чем нырнуть в гараж и направиться к Реду.

Садясь в машину, я обыскиваю подстаканник и места между сиденьями. Я нахожу брелок на полу, торчащий из-под водительского сиденья.

— Господи, какой же ты маленький, — бормочу я, с ворчанием поправляя сиденье, пока оно не встало так, чтобы мне было удобно.

Я сжимаю руль одной рукой и завожу двигатель. Быстрым нажатием на экран открывается одна из дверей гаража. Я нажимаю на газ и быстро еду по извилистым дорогам и склонам. Я знаю этот маршрут наизусть.

Это один из первых, которые я выучил, когда получил права.

Я ездил по нему так часто, что он закрепился в моей крови.

6. БЛЭР

Сова ухает в кронах деревьев на краю трейлерного парка, пока я добираюсь до дома, который мы делим с мамой.

Фонарь заливает наш выцветший голубой трейлер мерцающим светом, и бездомная кошка тявкает. Здесь в основном тихо, слишком рано, чтобы жители кладбищенской смены пробирались домой на усталых ногах, неся на себе тяжесть мира, а пожилые жители спят перед своими телевизорами. Вдалеке слышен звук телевизора и чей-то слишком громкий разговор. Звук легко распространяется по гравийной площадке между домами с жестяными крышами.

Я отпираю скрипучую входную дверь. Она гулко отдается, когда захлопывается. Вздох вырывается из меня, когда я приваливаюсь спиной к двери, бесстрастно осматривая нашу крошечную однушку.

Она разительно отличается от современного дворца Девлина в горах.

Здесь есть мини-кухня с безвкусными прилавками из розовой керамики, гостиная длиной с наш диван, который является некрутой разновидностью винтажа с уродливым пледом цвета загара, и тусклый обшитый деревянными панелями холл, который ведет к спальням и ванной комнате.

Это не так много, но это дом. Мама постаралась сделать его как можно более уютным. На протяжении многих лет она бросала на меня веселый взгляд, когда вешала пастельные занавески из магазина «все за доллар», или натягивала новый вязаный плед на потертый диван, и говорила, что это дом, пока мы вместе.

Мы не всегда жили здесь. До того, как отец сбежал, у нас был дом в районе Джеммы, на другой стороне восточной долины Риджвью. Мы были счастливой семьей, когда я была маленькой девочкой.