Соболья королева
Шрифт:
Землеройки выстроились в два ряда, один за другим. Баклер командовал передним рядом:
– Стрелы на тетивы, и пусть каждая считается! По моей команде! Встать! Натянуть! Стреляй!
Передний ряд разрушителей был взят врасплох. Внезапный залп зазубренных стрел жестоко ударил по ним.
Баклер подал своим лучникам сигнал отойти назад; Джанго перенял командование:
– Задний ряд, вперёд! Пращи и дротики! Товсь! Бросай! Отступи!
На сей раз в цель ударил залп камней и закалённых на огне ясеневых дротиков, проредив орду Разрушителей. Они попадали, открывая огонь в ответ своими собственными
Вилайя лежала на равнине мордой вниз, стуча по ногам Гракка:
– Поднимай их, продолжайте идти, мы почти на месте!
Из канавы прозвучали приказы. Ещё больше стрел, дротиков и камней из пращ забарабанили по хищникам. Гракк как раз собирался подняться. когда в воздухе разнеслось глухое "Ба-бах!". Вверх взлетел чёрный дым, за которым последовали искры и пламя.
Джанго швырнул пустой котёл из-под грязного кухонного жира на пылающий таран. Шлёпая себя лапой по ушам, он заморгал сквозь вздымающийся дым:
– Я себе там опалил уши, усы и треклятые брови дотла. Эгей, Бак!
Баклер толкнул вождя землероек впереди себя вдоль дна канавы с прочими его бойцами Гуосима:
– Поспешим, товарищ, назад в аббатство, пока они ещё гадают, что случилось!
Крот-хранитель погребов Гурджи и Акстель Твердокогть встретили их у северной калитки. Когда они все ввалились внутрь, Баклер закрыл калитку за ними.
– Есть о чём доложить здесь?
Глаза Акстеля всё ещё имели кровавый оттенок от ярости берсерка. Он хромал туда-сюда по кругу, коснувшись своего носа в коротком салюте:
– Я посчитался с тремя из тех хищников, сэрр. Четвёртый, он, значится, бросился с верха стены и сгинул, не приняв боя. Я, это самое, жду дальнейших прриказаний, сэрр, благодарю покорно!
Джанго взглянул вверх, в сумеречное небо:
– Лучше забирайтесь-ка наверх, над те ворота. Скоро там будет для вас битвы в достатке!
Баклер вспрыгнул на северную лестницу:
– Ладно, парни, теперь нельзя терять время!
Некоторые из защитников намотали себе на лица влажные тряпки, чтобы противостоять чёрному дыму, поднимавшемуся вверх из канавы. Таран пылал; пламя охватило его. Внизу была тишина - нигде не было видно ни одного Разрушителя.
Трагедия из рода Сухой Колючки опустила вниз повязку со своего лица, выводя трели:
– Ур-ра-а! Победа за нами! Мерзкого врага прогнали прочь! Возрадуйтесь, храбрые друзья, возрадуйтесь!
Сердцедуб пригвоздил её к месту испепеляющим взглядом:
– Прекрати свою дурацкую болтовню, дорогая дочь. Ну, товарищи мои по оружию, что вы об этом думаете?
Командор вгляделся в тёмный маслянистый дым, заволакивающий закатное солнце:
– Мне это не нравится. Что-то там происходит.
Джанго кивнул, соглашаясь:
– Так точно, они не могли просто поднять якоря и уйти. Они вернутся, в этом можешь быть уверен. Но когда?
Акстель высказал мнение опытного воина:
– Когда вы, значится, меньше всего будете этого ожидать, сэрр, вот когда.
Баклер прошелся вперед и назад в обрамлении последних лучей солнечного света:
– Правильно, сэр, это будет когда-то в течение ночи. Вилайя попытается поймать нас спящими. Так что мы должны быть настороже и в боевой готовности всё время, когда будет темно.
Аббатиса Майоран
– Всё ли под контролем? Как наши дела?
Командор отдал честь своим дротиком:
– Мы их один раз отбили, мэм, и мы бодры и готовы к приходу любых негодяев, что захотят попытаться ещё. Нет нужды вам волноваться, мэм.
Майоран тепло улыбнулась вождю выдр:
– Зачем же мне вообще волноваться, когда столь храбрые воины оберегают моё аббатство? Я просто пришла сказать вам, что брат Сугам и его помощники вскоре прибудут с ужином.
Сердцедуб погладил своё урчащее брюшко:
– Так мило с твоей стороны быть столь внимательной к другим, подруга Майри. Нам всем не помешает перекусить. Это был долгий утомительный день, и ночь, я подозреваю, будет намного более утомительной.
Аббатиса похлопала Баклера по лапе:
– Я думаю, наверное, вам бы лучше сходить в лазарет. Я бы хотела, чтобы вы взглянули на мистера Диггза.
Баклер коротко поразмыслил над проблемой, прежде чем ответить:
– Э-э, хоть я бы и хотел этого, мэм, но я скорее думаю, что моё место здесь, наверху - на случай неприятностей, видите ли. Я уверен, Диггз бы согласился, если бы он был тут, мэм.
Командор пихнул зайца в плечо:
– Иди уже, Бак. Если что-нибудь стрясётся, мы дадим тебе знать чётко и громко. Так, товарищ?
Акстель подмигнул Баклеру:
– Правильно, сэрр. Мы, это самое, поднимем хурроший крик, его будет на десять лиг слыхать. Вы идите, взгляните на друга Диггза!
Когда Майоран и Баклер пересекали Большой Зал, по нему разнеслась песня, бывшая почти погребальным плачем. Аббатиса аж подпрыгнула:
– Батюшки! Это ещё что?
Баклер знал. Он указал на Кларинну, сидевшую в углу рядом с телом Звилта Тени. У неё при себе была миска с водой, которой она обмывала клинок меча Мартина, и одновременно она пела погребальную песнь убитому ей врагу.
Баклер пояснил это Майоран:
– Кларинна не могла как следует оплакать убийство её мужа, моего брата Клерана, пока его убийца не был покаран. Это старый саламандастронский обычай.
Приостановившись, они вслушались в мрачные звуки песни. Кларинна продолжала петь, не замечая их присутствия:
Усни, моя любовь, Мир и покой с тобой, Уплачена цена за кровь и честь. Я лапою своей исполнила закон, Сияющим клинком свершила месть. Твой сын и дочь твоя, Растут что без тебя, Для них живёшь ты, где потоков тишь. В молчании лесов И памяти лугов, Быть может, их во сне ты навестишь. Усни, моя любовь, Ведь заберёт с собой Все слёзы время, и утихнет боль. Свершился правый суд, Пора любви уснуть До дня, когда мы встретимся с тобой.