Собор памяти
Шрифт:
— Что до этого — спасибо маэстро Леонардо. Будем надеяться, что труды его потрясут равно наших врагов и наших друзей.
Леонардо вопросительно взглянул на Куана, ожидая объяснений, но калиф сказал:
— Не смотри так удивлённо, маэстро. Ведь не думал же ты, что мы никак не использовали твоих набросков? Скоро ты увидишь плод твоего творения. — Калиф отвернулся.
— О чём он? — спросил Леонардо.
Сандро хотел было ответить, но вмешался Куан:
— Будь терпелив и придержи вопросы.
Коренастый
— Подружись с ней, — сказал калиф. — Она твоя.
Куан подал Леонардо лепёшку, и Леонардо протянул её верблюдице. Та мягко и аккуратно взяла угощение. В этом животном было что-то необычайно человеческое; Леонардо разглядел, что у неё ресницы на верхнем и нижнем веках. Волосы её были как лучшая шерсть.
— Ты знаешь, каковы верблюды? — спросил калиф, явно поддразнивая Леонардо. — Они глупы, вероломны, уродливы, а ненавидеть умеют, как ни одно другое животное. Они платят тебе за доброту, плюя зелёной жвачкой в лицо, а весной бредут по многу миль, чтобы испустить дух в источнике и своими останками осквернить водоём. Они создания шайтана — все, кроме вот этих, что белы, как глаза Аллаха, и ласковы, как мать.
С этими словами он взобрался на своего верблюда, переговорил с Куаном и другими телохранителями, а потом махнул рукой, веля ехать. Стражи, кроме тех, кто остался свернуть ткань летающего шара, последовали за ним. Америго тоже поскакал за калифом, но обернулся и кивнул, давая понять Леонардо, что они ещё поговорят — попозже.
— Едем, — сказал Сандро.
— Я никогда прежде не ездил на таких зверях, — сказал Леонардо.
— Ну так тебе следует научиться. Калиф ездит много, порой до двух сотен миль без остановки, словно не нуждается ни в еде, ни в воде, ни в отдыхе. Он сам такой, как его верблюды... Смотри, я покажу, что делать.
— Пузырёк, — сказал Леонардо. — Как тебя занесло сюда?
— Сперва позволь помочь тебе сесть на твоего скакуна.
— Что у тебя за новости? Я должен знать и ждать не могу. Увидеть тебя здесь — это как... как чудо.
— He такое уж и чудо, — хмыкнул Сандро. — Чудо произойдёт, если ты, не умея управлять своим скакуном, всё же соберёшься ехать за калифом. Будь внимательнее, и обещаю, я тебе всё расскажу. — Он оглянулся на стражников, которые разрезали оболочку шара и теперь грузили её на верблюдов. — Они сейчас отправятся, а мы не можем позволить себе потерять
— Караван?
— Сам увидишь. — И Сандро показал ему, как заставить верблюда опуститься на колени. Леонардо вскарабкался в седло — обыкновенную деревянную раму, накрытую ковриком — и по совету Сандро зацепился ногой за переднюю луку. К задней луке были привязаны мех с водой, одежда и меч в импровизированных ножнах из полотна — ещё один дар калифа? У Леонардо голова пошла кругом, когда его верблюдица поднялась во весь рост — сперва на передние, потом на задние ноги — едва не выбросив при этом Леонардо из седла. На шаре он чувствовал себя в большей безопасности — и куда менее странно.
Потом Сандро тоже взобрался на своего верблюда, который испустил душераздирающий, почти человеческий стон.
— Ему не тяжело, — пояснил Сандро, подводя верблюда к Леонардо. — Он частенько вопит просто так, когда я спешиваюсь.
— Что мне теперь делать? — спросил Леонардо; ему чудилось, что он оседлал скалу, которая дышит, колышется и пахнет кипящим молоком. Но тут же он заговорил о другом, потому что терпение его иссякло: — Расскажи же мне свои новости!
— Никколо Макиавелли жив, — сказал Сандро. — Это облегчит твою ношу, милый друг.
— Слава Богу! — воскликнул Леонардо. Радость и облегчение переполнили его — и сменились печалью; он расплакался, как ребёнок, не в силах сдержаться. И одновременно он ощутил страшную усталость, словно это известие истощило все его силы.
— Леонардо, что с тобой?
Леонардо взял себя в руки.
— Где... где ты его видел? И как? Расскажи мне всё, что знаешь!
Пока он говорил, отъехал последний из калифовых стражей; верблюды их были натужены большими тюками ткани.
— Я видел его в Константинополе, — сказал Сандро.
— С ним всё в порядке, он здоров?..
— Он жив, Леонардо. — Сандро указал на отъезжавших стражей. — Нам пора ехать.
Он объяснил Леонардо, как хлопать верблюда по шее палочкой, чтобы указать ему направление, и как регулировать аллюр шенкелями. Верблюды двинулись, и Леонардо показалось, что он вернулся на палубу «Девоты» — ощущение было сродни морской качке.
Чувствовал он себя довольно неуютно, хотя и не видел необходимости цепляться для надёжности за луку седла.
— Сандро...
— Ты хорошо едешь, Леонардо. Калифа это позабавит.
— Позабавит?
— Да, Леонардо, он находит тебя весьма забавным. Вероятно, он прозрел сквозь твою поверхностную серьёзность и напыщенные манеры, — Сандро невиннейше улыбнулся. — Ты знаешь, Лоренцо...
— Лоренцо меня не интересует! — оборвал его Леонардо. — Прекрати играть со мной и рассказывай всё, что знаешь. Ну?!
Сандро смотрел прямо перед собой, словно говорить ему было больно.