Собор памяти
Шрифт:
— С родственницей калифа, твоей последней наложницей, Блистательная Порта обращается как с почётной гостьей. Она принимала меня точно турецкая королева. — Он помолчал и добавил: — А Никколо в тюрьме Порты, словно убийца или обычный вор. Айше никак не может помочь ему. — Сандро вздохнул, точно избавившись от бремени.
— Хотел бы я знать, сильно ли она старалась.
— Леонардо, она сделала всё, что смогла. А, ты думаешь, из-за того, что ты отверг её...
— Нет, конечно же нет.
— Она сказала
— Мехмед поверил?
— Может, да, а может, и нет. Кто поймёт, что движет властителями?
Они ехали так, чтобы видеть охрану калифа, хотя порой всадники и исчезали в низинках. Вокруг тянулась пустошь из песка и камней, лишённая повествующих о жизни следов — ни газелей, ни ящериц, ни птиц, ни крыс, лишь гротескные фигуры из слипшегося песка да высокое пустое небо, сухое, как сломанная скорлупа яичка малиновки.
— Скажи — как выглядит Никколо? Его кормят? Он не болен, не ранен?
— Леонардо, он жив. Это всё, что я знаю. Удовлетворись этим, иначе ты изведёшь себя до смерти.
Сандро был прав; и Леонардо постарался не думать о деталях, но ужасные подробности плена Никколо непрошено лезли ему в голову — словно мальчик испытывал все муки Христа.
— Я и сам говорил с султаном, — продолжал Сандро, — и пытался выкупить Никколо от имени Лоренцо.
— Лоренцо позволил тебе?
— Нет. Он ничего не знало пленении Никколо, я первым узнал об этом. Но я думаю, он наверняка согласился бы уплатить разумный выкуп.
— И что же султан?
— Он посоветовал мне не испытывать удачу.
— Удачу?
— Да, потому что он отдал мне Бернардо ди Бандини Барончелли.
Леонардо покачал головой: это имя было ему незнакомо.
— Барончелли был убийцей Джулиано, а совершить убийство его наняли Пацци. Лоренцо не знал покоя, пока его не нашли. Он будет повешен, как остальные. — Помолчав, Сандро добавил: — Лоренцо уже не тот, что прежде. Он стал ангелом смерти. Одевается только в чёрное. — Тут Сандро перекрестился.
— Так Барончелли удалось бежать... в Турцию?
— Удалось-то удалось, но у Лоренцо длинные руки. Он узнал через шпионов, что Барончелли в Константинополе, и послал туда посольство во главе со своим кузеном Антонио — выкупить его. Султан, однако, не согласился на выкуп. Он отдал нам Барончелли в качестве дара — дабы скрепить союз между Флоренцией и Высокой Портой. Хотя Мехмед и враг, Лоренцо никогда не прекращал торговать с Турцией. Выгода слишком велика. Безбожная сделка!
— Тебе бы священником быть, Пузырёк, — заметил Леонардо. — Но почему Лоренцо послал за Барончелли именно тебя? Не мог же он...
— Великий Турок пригласил меня лично.
— Подумать только!
— Оказалось, что он знаком с моими работами. Хотя это, как мне сказали,
— И какую же картину ты ему отвёз?
— Ту, что зовётся «Паллада, покоряющая кентавра». — Сандро улыбнулся. — Пришлось обещать Лоренцо, что напишу для него точно такую же.
— Ага, — хмыкнул Леонардо, — а Великий Турок, стало быть, кентавр.
— Если ты ещё хоть слово... Поехали быстрей, Леонардо, не то отстанем.
Они пустили верблюдов рысью, что едва не вытряхнуло Леонардо из седла; но, когда животные перешли на быстрый шаг, нечто подобное длинной рыси, это очень напомнило ему езду на лошади. Перед ними лежала равнина жёлтого песка, поросшая кое-где жёстким кустарником и испещрённая зелёными проплешинами травы. Какое-то время разговаривать было затруднительно; но вот воины, скакавшие впереди, поехали медленней, и Леонардо с Сандро последовали их примеру.
— По крайней мере, они ездят не так, как калиф, — заметил Сандро. — Куда бы он ни направлялся, он мчится словно в атаку.
— По-моему, он безумен.
— Нет, — сказал Сандро. — Что угодно, только не безумен.
Леонардо кивнул.
— Как ты попал сюда? Разве ты не должен был сопровождать этого вашего пленника — Барончелли?
— Из меня плохой тюремщик, Леонардо. К тому же у Антонио Медичи пятьдесят человек личной гвардии для охраны Барончелли. Он отпустил меня и дал одного из лучших своих телохранителей, чтобы я мог отправиться в Персию и Аравию поискать тебя. А султан дал мне письмо с его личной печатью, чтобы обеспечить мне безопасность в пути. Так что, как видишь, и я стал путешественником.
— Вижу, — сказал Леонардо. — Но почему Великий Турок позволил тебе безопасно отправиться в гости к его врагу?
— Он человек чести, — сказал Сандро, — надо отдать ему должное, будь он хоть воплощением самого Сатаны. Он, конечно, хотел ещё, чтобы я расписал его военную мощь.
Великий Турок отнюдь не глуп, Леонардо. Воинов у него больше, чем... песчинок на нашем пути. Он действительно непобедим. Боюсь, христианским королевствам придётся сговориться с ним, иначе как бы Мухаммед не стал и нашим пророком.
— Твоим он, кажется, уже стал.
— Не кощунствуй.
— И на твоём месте я бы поостерёгся расхваливать калифу турецкого султана.
Сандро кивнул, принимая к сведению добрый совет.
— Как бы там ни было, Коран почитает Христа и кое в чём весьма интересен. Я укрепил свою веру, Леонардо. Эти люди — равно арабы и турки — воспринимают своего бога совсем не так, как мы. Боюсь, грядут для нас последние дни. Не будет ни спасения, ни передышки, ни...
— Что это за оружие, убивающее во множестве?