Собор памяти

Дэнн Джек

Комната быстро наполнилась дымом и тяжёлым приторным запахом ладана и кориандрова семени.

Леонардо трудно было дышать, и он гадал, испарения каких ещё трав и снадобий он вдыхает. Он чувствовал себя связанным. Все его чувства обострились; он слышал каждый шёпот и вздох, чуял все оттенки запахов, видел похожие на людей тени...

Джинны...

Тиста, стоявший рядом с жаровней, закашлялся. Когда кашель прошёл, Деватдар сказал:

— Мой добрый друг маэстро Тосканелли поведал мне, что из его студии было похищено

несколько важных предметов, в том числе ценная латунная астролябия. Я обещал продемонстрировать, как может истинная магия помочь отыскать вора. В конце концов, это наименьшее, что я могу сделать для своего любезного хозяина. — Он взглянул на Тосканелли и с улыбкой поклонился. — Маэстро pagholo не верит в магию... пока.

Леонардо обвёл взглядом комнату — вокруг стояли многие слуги и ученики Тосканелли.

— Для этого вам и нужен был ученик маэстро Андреа? — спросил Пико делла Мирандола.

— Я ученик Леонардо да Винчи! — возразил Тиста.

— Ошибся, прости. — Пико поклонился мальчику.

— Для успеха опыта, — сказал Деватдар, — мне надобен мальчик, не достигший зрелости, либо девственница, либо беременная женщина. Есть здесь девственницы или беременные?.. Думаю, таковых нет. Мастер Никколо был так любезен, что привёл сюда своего юного друга... Тисту! А теперь, если у кого-то есть замечания...

— Продолжай, — сказал Тосканелли. — Все замечания могут подождать до окончания демонстрации.

Деватдар велел Тисте сесть в приготовленное для него кресло. Айше поворошила угли в жаровне и добавила ладана — и тогда Деватдар, взяв ладошку мальчика и сложив её чашечкой, налил туда немного чернил. Всё ещё удерживая руку мальчика в своей, он сказал:

— Тиста, видишь ли ты отражение лица в чернильном зеркале?

— Да, ваша светлость... — Тисту затрясло.

— Ты не должен поднимать головы, не должен кашлять — только смотреть в зеркало. Ты понял?

— Да...

Деватдар начал бросать на угли приготовленные клочки бумаги, снова и снова повторяя при этом заклинание. Леонардо мог разобрать лишь два слова: «таршун» и «тарионгун». Клочки сгорали, исходя едким дымом. Стряхнув на угли последний клочок, Деватдар помахал рукой, направляя дым прямо в лицо Тисте.

Леонардо поперхнулся, потому что дым заполнил, казалось, всю комнату. Он осторожно, медленно перевёл дыхание. Запах ладана пропал. Теперь жаровня источала вонь — мерзкую, нескрываемую. Леонардо чувствовал себя как во сне. Теперь и вправду могли являться тени, плясать и обращаться в духов — чистых и нечистых.

— Не тревожься, Леонардо, — прошептали у него за спиной. — Твой разум скоро очистится. Я видел уже эту магию Деватдара. Он поощряет своего джинна помогать ему. Открыто он заявляет, что они — духи чистые, но порой признает, что нет.

Леонардо обернулся — и увидел Куана Инь-ци.

— Ты прочёл книгу, которую я тебе оставил? — спросил Куан.

— Да, — сказал Леонардо.

— А

помнишь ты наш разговор о существовании будущего вещей и святом Августине?

— Да.

— Тогда понаблюдай за фокусом Деватдара. Это лишь демонстрация памяти.

— А теперь — видишь ли ты своё лицо в чернильном зеркале?

— Нет, — отвечал Тиста, дрожа.

— Тогда скажи нам, что ты видишь.

— Свет. Очень яркий.

— Откуда он исходит?

— Из гробницы.

— А где гробница?

— В здании. Очень далеко.

— Это гробница Пророка?

— Да.

— Из чего сделана эта гробница?

— Не знаю.

— Она парит в воздухе?

— Нет, — сказал Тиста, голова его чуть качнулась, словно он заглянул в ладонь, которую крепко держал Деватдар.

— Он испытывает мальчика, — прошептал Леонардо Куан Инь-ци. — Многие верят, будто гроб Пророка сделан из металла и парит над землёй.

— Но каким образом?..

— С помощью магнитов.

— Он подсказывает Тисте, — сказал Леонардо.

— Что ещё ты видишь? — спросил Деватдар.

— Человека... старца. Он одет как ты. В зелёное.

На Деватдаре были прорезной шёлковый жилет, кафтан и зелёный тюрбан, означавший, что он — последователь пророка Мухаммеда.

— Этот человек — святой?

Тиста кивнул.

— Что он говорит тебе?

Тиста резко дёрнулся, но Деватдар удержал его руку.

— По-моему, хватит, — сказал Леонардо.

— Ему ничего не грозит, — сказал Куан. — Дай шейху ещё немного времени.

Никколо, стоявший подле Леонардо, схватил его руку и крепко сжал.

— Тиста, — сказал Деватдар, — ответь мне.

Тиста забормотал, затем не то запел, не то завыл:

— Лалала-иллалла-илалла-лала...

— Ты хочешь сказать: «Да ила илла Аллах»?

Мальчик кивнул.

— Ты знаешь, что это значит?

— Нет, шейх.

Деватдар обратился к находившимся в комнате:

— Мальчик цитирует первую строчку символа веры Ислама: «Да ила илла Аллах» — «Нет Бога, кроме Аллаха».

Все разом заговорили, но Деватдар поднял руку — и стало тихо.

— Теперь, Тиста, сядь рядом со святым, — велел Деватдар. — Ты сидишь?

Тиста кивнул. Хотя голова его была склонена, словно он смотрел в чернильную лужицу у себя на ладони, глаза его оставались закрыты.

— Он знает, кто похитил астролябию маэстро Тосканелли. Он знает также, что ещё было похищено у маэстро. Спроси его. — Деватдар сделал паузу. — Ну?..

— Были украдены флорин и другие монеты... серебряные. Я не знаю сколько. А ещё — увеличительное стекло.

— Я искал его, — заметил Тосканелли. — Думал, что засунул куда-нибудь.

— Теперь скажи нам, кто украл все эти вещи.

И опять Тиста ничего не ответил. Он тяжело обмяк в кресле и, казалось, спал.

— Тиста, отвечай сейчас же.