Собрание народных песен

Киреевский Петр Васильевич

или:

Красной девке расчесать. Сколько ни чешить, сколько ни гладить, Волос к волосу кладеть. То-то младцу радость, то-то и веселья Удалому молодцу!

383

«На улице дождь, дождь…»

На улице дождь, дождь, На улице сильный. Вот долина, долина, Вот широкая моя! [81] Не ситицем сеить, Вядром поливаить. На гори дива — Варил чирнец пива. Чирнецкае пива Разымчиста была! В голову вступила — Всиё разламила. Нильзя тарахнутца, Нильзя варахнутца. Сём-кась, тарахнуси, Сём-кась, варахнуси! Как братиц систрицу На ручках лилеить. — Родима сестрица, Расти паскарея! Атдам тибе замуж В большую деревню, В большую деревню, В согласнаю семью.

81

Припев повторяется после каждого двустишия.

384

«Вот и мине, младца, таска-горя абуяла…»

Вот и мине, младца, таска-горя абуяла, Йю мине, йю мине хозяюшкя больно захворала. Ты хворай жа, ты хворай, хозяюшкя, пабальнея, Ты йюмри, йюмри, умри, жана, паскорея. Развяжи ты-то, развяжи жа ты мою буйную головку, Отпусти

жа, атпусти на чужу сторонку, На легку только, на легкую на работку. Я страю, я страю, я страю-страявую, Я пайду жа, я пайду да в рощу зилянуя, Я ссяку, я ссяку, ссяку белаю бирезу, Я срублю только, я срублю горинку навуя, Я складу только, я складу печкю муравуя, Я возьму толькя, я возьму за сибе жану маладуя, Я сваим я детям мачиху лютуя. Вот мои, вот дети па горинки ходють, Йяни сами сабе богу молють: — И юж ты встань, юж ты встань жа ты, матушка родная, Ты йюмри, ты йюмри, мачеха лихая, Ты сгори, ты сгори, горенка новая! Развались ты, развались, труба золотая, Юж ты встань жа, встань, матушка ты радная.

385

«Ой, матушка, не могу…»

Ой, матушка, не могу, Сударыня, не могу! Э-э-э-ха-хо, Э-э-ахти мне! Хочу хлеба да меду! Отдавали молоду, Э-э-э-ха-хо, На чужу сторону, Не в сваютную семью: Только свекор, да свекровь, Да четыре деверья. Три невестушки, Две золовушки Да две тетушки. Как ведут молоду, Уговаривают. Да и свекор говорит: — К нам медведицу ведут! — А свекровья говорит: — Людоедицу ведут! — А деверья говорят: — Разори домок ведут! — А невески говорят: — К нам непряху ведут. — А золовки-колотовки Подкалачивают! А две тетушки стоят, Все про то же говорят! — Позволь, батюшка родимый, Позволь в горницу войти, Мне по горнице пройти, Правду выговорить: А медведица, батюшка, Во темном лесу! Людоедица, матушка, — Лютая свекровь! А вы, братья-соколы, У вас жены таковы! Вы, невестушки, Сами в людях живете! Вы, золовушки, Сами в люди пойдете! А вы, тетушки, Вы не вказывайте Во чужом дому! Как поставлю на порог — Да в три шеи до ворот! Как за то ль меня муж Да и больно бил: Привязал нитку На соломинку! Я со этого побоя, Э-э-э-ха-хо, Э-э, ахти мне, Три нидели лежала. Три без памяти была!

386

«Уж вы бабы, уж вы бабы…»

Уж вы бабы, Уж вы бабы, Уж вы бабы молодые! Вы сходитесь, Вы сходитесь, Вы сходитесь в одну хату. Говорите, Говорите, Говорите в одно слово: — Мы пойдемте [82] , — Мы пойдемте, Мы пойдемте к воеводе! Воевода, Воевода, Воевода — господский сын! Дай нам волю. Дай нам волю, Дай нам волю над мужьями! — Нет вам воли, Нет вам воли, Нет вам воли над мужьями. Уж вы бабы, Уж вы бабы, Уж вы бабы молодые! Вы сходитесь, Вы сходитесь, Вы сходитесь в одну хату. Говорите, Говорите, Говорите в одно слово: — Мы пойдемте, Мы пойдемте, Мы пойдемте к воеводе! Воевода, Воевода, Воевода, господский сын! Дай нам волю, Дай нам волю, Дай нам волю на три года! — Вот вам воля. Вот вам воля, Вот вам воля на три года, Чем хотите, Чем хотите, Чем хотите — колотите: Поленом, Поленом, Поленом — по коленам, Кирпичищем, Кирпичищем, Кирпичищем — по плечищам, Головешкой, Головешкой, Головешкой — по головке.

82

Припев с повторением последнего слова второй строки поется после каждого двустишия.

387

«Три дня бани не топила…»

Три дня бани не топила. Три дня бани не мела. Накопила сору до верхнего полу, До красных окошек. Приехали гости — узяли по горсти. Приехала попадья — в ней завистливы глаза — Полну юбку нагребла! Пойду я к соседу, пойду к молодому, К дядюшке родному: — Ты соседик молодой, Ты мой дядюшка родной, Дай ты мне санок сору повозиться. — Невестка, невестка, сноха молодая, У нас так не водится — На санках не возится. У нас так нейдется — веником метется, В охапочку берется, под гору несется. — Гуси-лебеди летели, В степи баню становили, Коростель в бане мост мостил, Муха банюшку топила, Гнида щелок щелочила. Блоха парилася, да запарилася, Об пол вдарилася. Закричала блохам: — Вы подайте мне попа Да запечного клопа Причастить божью рабу — Черну блоху во гробу! — Совка ль моя, совка, бедная удовка! Где ж ты бывала, где ж ты живала? — Была я, совка, была я, псовка, Во темном лесище на старом дубище. Никто ж то про совку, никто про удовку, Никто не знает, никто не спознает. Спознали про совку, Спознали про удовку Все добры люди, все милые други. Стали совку сватать, Сватов засылати. Засылали свата, совиного брата: — Сова ль моя, совка, Пойдешь ли ты замуж За белого луня, за милого друга? — С чего мне не йтити, С чего не ходити? Али я кривая, али я слепая, Али я безносая, али я безрукая? Совсем сова бравая, зарецкая барыня Татьяна Ивановна, красная княгиня! — Стали убирати: лапти, ошмётки, Онучи, отопки, оборки, веревки. Сова засмеется — хохол затрясется. Синицы-игрицы сидят на полице, Песни играют, сову величают: Ворона-то — свахой, галка — стряпухой, Сорока — плясухой, воробей — дружком, А ворон-повар по двору летает, Кур-то собирает: — А куры, вы дуры, ничего не знаете: Идите к совице, к сове-то на свадьбу! Как нашу-то совку повезли венчати Ко синему морю, ко старому дубу. Сустрелись со совкой синельки, маленьки, Крылушки рябеньки, ножки тоненьки, Ноготки востреньки, А носики длинные, а жопки глиняны. Стали сову рвати, на клоки метати. Сова сторонилась, назад полетела. В куст головой, кверху ногой. Ногами-то топ, топ! глазами-то хлоп, хлоп! Прилетела ко двору, узвалилась на полу, Расплакалася, раскудахталася А лунюшка белый, друг ты мой милый, Что это за люди, что за татаре? Синеньки, маленьки, крылушки рябеньки, Ножки тоненьки, ноготки востреньки, А носики длинные, а жопки-то глиняны? — Сова ты дурища, это люди наши, Наши крестьяне. За морем бывали, сено косили, В стоги пометали, домой прибегали. У мово-то у тестя да и есть что поести: Сорок

кадушек соленых лягушек, Сорок анбаров сухих тараканов, Сорок бочонков свежих мышонков.

388

«Таракан дрова рубил…»

Таракан дрова рубил, Комар по воду ходил, В грязи ноги увязил. Он не вытащил, Глаза вытаращил. Блоха подымала — Живот надорвала. Муха банюшку топила, Гнида щелок щелочила, Блоха парилася, Она запарилася, Об пол вдарилася. Закричала блоха: — Вы подайте мне попа Да запечного клопа Причастить божью рабу — Черну блоху во гробу. — Уж ты, жор-журавель, Завдалой молодец, По мельницам ездил, Диковинки видел: Козел муку мелет, Коза подсыпает, Молодые козляточки Себе не гуляют, Во скрипочку играют. Две вороны снаряжены По горнице ходят. Две сороки-белобоки Под скрипочку пляшут. Два кочета, два рябые Горох молотили. Две курицы, две красные С току волочили, Попадью кормили. Как и наша попадья Зародила воробья Тонконогонького, Длиннокогтинького. Как ушел воробей. Как ушел молодой. Как нашли-то воробья Под погребицею С красной девицею. Повели воробья Да на барский двор, К Капитону в дом. Капитон, Капитон, Капитонщичик, Ты не бей меня жгутом, Обстриги меня кругом, Три косички оставь, У попы меня поставь. При дороге при большой Кто ни едет, кто нейдет Воробья попом зовет: — Уж ты батюшка-попок, Что ты служишь без порток? — Я поеду во полки Закупать себе портки!

389

«Как Фома-то да Ерема…»

Как Фома-то да Ерема Они ладно живут, Ох, братцы мои! Они ладно живут, Они сладко едят, Ох, братцы мои! Как Фома-то купил телку, А Ерема-то бычка, Ох, братцы мои!

390

«Ох, да слабада ты ли мая, слабодушка…»

Ох, да слабада ты ли мая, слабодушка, Слабада ты ли мая, сяло новая, Сяло новая, разореная. Разорил-то сяло степной стараста, Степной стараста, горький пьяница. Ён вина-та ни пьет, с кабаку ни йдет-ь, С кабаку-то ён ни йдё, всегда пьян живё. На кабак-та идё, пьян шатаетца, С кабаку-та идё, ён валяица, За шалковай-то ён травушку, мил, хватаица.

391

«Рожок ты мой, рожок, миленький дружок…»

Рожок ты мой, рожок, миленький дружок, Бить тебя, не бить? — За что ж меня бить? Я три года компан водил, и то цел бывал! Выскочил такой скоморох, узялся за нас — И потекли зеленые возгри, и посыпался табак, И пошел мужик у кабак. Выпил рюмку, выпил две и на народ вышел, поотважился — Ох ты, дядюшка Лапухин, Кто тебе носик облупил? — Я и здесь мороза прогневил, Я такую печаль получил, Гусиным сальцем носик излечил. Санчурка да Нестерка Поехали у Орел на семером, Туды с возами, а оттоль со слезами. Возы-то повалились, а падры [83] постановились. Оборки порвались, а лапти порастрепались. Бежит, бежит Лакала, стычные ребра, Лозовые кишки, сосновая требуха, Еловая шкура, семь пудов голова! — Мужик, ты мужик, Ты бы 7-ею (?)дал, Возы-то бы поднял, Падров-то накормил, Лапотки б сплел, оборочки свил! Ох ты, холопе Лакало, ни до тебе дело! Ох ты, ворона, ворона, Широкое твое горло, Ты наше богатство пропила-проела! Как у нашего купца Много было богачества: Полтораста коров, девяносто быков, В поле идут — насилу ноги несут, С поля идут — насилу шкуру несут. Создай, господи, нашему голому голячку, табашничку Полтораста коров, девяносто быков. В поле идут — помыкивают, С поля идут — побрыкивают. Наш голый голячок-табашничик Пошел в масляную избу, Сел на коржачку и рожечком постукивает, Табачок понюхивает, Христа бога восхваливает. Да при мне это дело было, Снег горел, соломой тушили, Много народу покрутили, Однако дело порешили. Как волки озорничали, себя величали. Сходила свинья со двора, За собой сводила махыньких и белиньких. Он — у колос, у овес. У ней были зубки ловки, Усе схватывали головки. Подходила к волку близко И поклонилась ему низко. — Здравствуй, волк-волчок, Не будет ли с тебя махыньких и белиньких? — Эх ты, свинушка, я глазами окину И тебя не покину. Взял за щетину, и повалил на спину, И стал косточки объедать, А мясушко у кучку собирать. Бежала непорочная лисица: — Ох ты, кум-куманек, Некупленное у тебя, дешевое, Не поделишься ли мясца? — Эх ты, кумушка, ведаешь, Ермак Запердел натощак, И тебе того не миновать! Лисица видит — нерадостныя речи! Назад, назад да и бежать! Прибежала во город во Козельск. Во городе во Козельске Сидит красный чадо-петух на дубу. — Ох ты, петух-петушок, Спущайся ты на низящее, С низящего на землящее, Я твою душу на небеси взнесу. Петух сдуру лисицу послухал, Слезал на низящее, С низящего на землящее. Лисица стала петушка вертеть, Петушку невмочь стало терпеть, Петушок начал пердеть. — Ох ты, лисица, желтая княгиня, Как у нашего вы батюшки Маслицем блинки поливают, Тебя в гости поджидают. Там-то не по-нашему — пироги с кашею. Помяни, господи, Сидора и Макара, Третьего Захара, Трех Матрен да Луку с Петром, Деда-мироеда, бабку-бельматку, Тюшу да Катюшу, бабушку Матрюшу.

83

Клячи, лошади.

392

«Свет мои ластушки…»

Свет мои ластушки, Гололобовски сударушки, Беспятовски клешницы. Воронежски чулошницы, Мишински сводницы! А свет город, светом свет, Душа-радость, дорогой снаряд. Примутилася вода с пяском, Подралася Булдариха с Болдырем, Побился баран с козлом, Подралася кочерга с помялом. Кочерга-та разгнездилась, Помяло-то раскудахталась. А и курычка-та бычка радила, Парасеначик яичка снес, Безрукай клеть окрал, Голопузаму в пазуху наклал, А глухой падслухивал, А слепой падглядывал, Безъязыкай караул закричал, Безногий за сотским пыбижал.

393

«Уж вы ночи ль вы мои, ночи мои темнаи…»

Уж вы ночи ль вы мои, ночи мои темнаи, Ночи мои темнаи! Усе-то я ночи, ночушки просиживала, Как юсе-то я юсе думушки придумала. Как одна-то мне дума-думушка с ума нейдеть, Как с ума-то нейдеть, с крепкаго разума. Кабы были у меня, молодца, крылушка, Я взвился, полетел на свою сторонушку, А еще б я поглядел на свой на высок терём… Как во тереме сидит молода жена. Что ни одна она сидит — сы малыми детками. — Уж вы дети ль мои, дети мои малаи, Уж и кто ж вас, дети, да вас вспоил-вскормил? — Воскормил, воскормил да нас православный мир, Воспоила да нас Волга-матушка.