Собрание народных песен

Киреевский Петр Васильевич

424

«Расейская наша земля…»

Расейская наша земля Разарёна до конца До Платонова казака. Как Платов енарал Йон под армией гулял, Ко хранцузу заизжал. Хранцуз иво не узнавал, На скоры ноги уставал, За белы руки хватал, У палату уводил, За дубовой стол сажал, Рюмки водки наливал, На подноси подносил, Иво милости просил: — Што выкушай, купчина, Ты масковский маладчина! Я и во Москве бувал, Многа сам людей знавал, Одново вора не узнал, Што Платова казака. Кабы хто мни указал, Многа дених-казны дал, — А на што казну тирять? Иво так можна признать: Йон лицом, лицом тобой — Словна братиц родный твой: Русы кудирьки на нём Што на братци на твоем, — Выходил

душа Платов На широкой двор гулять, Закричал душа Платов Своим громким голосом: — Вы ребята, вы ребята, Вы донскии казаки! Вы падайте мне каня, Словна ясна сакала, А шта падайте чернильницу со пером: Напишу я письмецо На хранцузское лицо, Пошлю я письмецо Ко хранцузу королю: Ты — ворона, ты — сорока, Хранцузский королек! Не зумела ты ворона, Ловить сакала в хоромах, Не зумел ты, сава, Ловить ясна сокола.

425

КНЯЗЬ МИХАЙЛО

Собирался князь Михайло Он во царскую во службу, Он приказывал свою молоду княгиню Своей матушке родимой: — Не покинь мою молоду княгиню Да при нужном при време! — Как съехал князь Михайло Со широкаго подворья, Велела она банюшку топити, Горюч камень разжигати: Молодой княгине На белые груди клала; Она первый раз закричала, А в другой-то застонала, А в третий замолчала. Воротился князь Михайло Со пути ли со дорожки Ко широкому подворью; Его матушка встречала, Во сахарныя уста целовала: — Ох ты, мать ты мне родная! Да где ж моя молода княгиня? — Твоя молода княгиня С няньками-мамками играет, — Как кинулся князь Михайло Свою молоду княгиню искати: — Ох ты, матушка мне родная! Ты скажи, не утой, Где же моя молода княгиня? — Как взговорят князю Красны девушки: — Мы б сказали тебе, Где твоя молода княгиня, Да мы боимся Твоей матушки родимой? — Ох вы девушки-голубушки! Вы скажите, не утайте, Где ж моя молода княгиня? — Твоя молода княгиня В грановитой [86] во палате: Там твоя молода княгиня! — Как кинулся князь Михайло: — Уж не мать ты мне, злодейка! Три души ты загубила: И ты сына со невесткой, И младенца во утробе!

86

Гранной, угольчатой, т. е. в гробнице; вместе с тем сопоставление и с граненою палатою, кякая бывала у князей и осталась поныне в Москве. — Прим. изд.

426

КНЯЗЬ РОМАН ЖЕНУ ТЕРЯЛ

Как князь Роман — он жену терял, Он жену терял, он тело терзал, Во Смородину бросал, во калинник. Как встревожится и всплачется Любезная дочка Аннушка: — Родимый мой батюшка! Куда девал мою матушку? — Твоя матушка во чистом поле, Во чистом поле цветочки рвет, Цветочки рвет, веночки вьет, — Вскидалася-взбросалася любезная дочка Аннушка — Родимый же мой батюшка! Куда девал мою матушку? — Твоя матушка во чистом поле, Во чистом поле цветочки рвет, Цветочки рвет, веночки вьет. — Вскидалася-взбросалася любезная дочка Аннушка — Родимой же мой батюшка! Куда девал мою матушку? Цветочки растут нерватые, Веночки лежат невитые! — Твоя матушка во высоком тереме, Белится-румянится, в цветно платье одевается. — Вскидается-взбросается любезная Аннушка: — Родимый же мой батюшка! Куда девал мою матушку? Белилы стоят небеленые. Румяны стоят нерумянные! — Как летит тут орел-птица, Он несет в когтях праву руку, Он кричит звонким голосом: — Как князь Роман — он жену терял, Он жену терял, он тело терзал, Во Смородину бросал, во калинник. — Как вскидается любезная дочка Аннушка: — Родимый же мой батюшка! Куда девал мою матушку? — Не плачь, не тужи, дочка Аннушка: Сострою тебе высокий терем, Складу тебе хрущатую печь, Солью тебе золотую цепь, Приведу тебе молодую мать. — — Сгори, сгори, мой высокой терем, Упади, упади, хрущатая печь, Растопись, растопись, золотая цепь, Ты умри, умри, молодая мать, А ты встань-проснись, моя матушка!

427

КАЗАК ЖЕНУ ГУБИЛ

Из-под бережку из-под крутова, Из-под камушка из-под белого Течет речка быстрая. Во той речке девка мылася, Во цветно платье одевалася, Она белилася и румянилася, Набелёмши она, нарумянивши,

на гору взошла, Диво видела-дивовалася: Как донской козак коня поил, Он коня поил, с девкой речи говорил, С девкой речи говорил, как жену погубить: — Не губи жену рано с вечера, Погуби жену ко полуночи: Малы детушки спать поляжутся. — Малы детушки расплачутся: — Государь батюшка, где наша матушка? — Ваша матушка на Дунай пошла — утопилася.

ЛИРИЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ

428

«Растопись, банюшка…»

Растопись, банюшка, Разгорися, каминка; Ты рассыпься, крупён жемчуг, По атласу он, по бархату, По серебряну блюдечку. Ты расплачься, свет Домнушка, Перед своим родным батюшкой: — Государь ты мой, батюшка! Ты на что пиво варишь, Ты на что зелено вино куришь? Государыня-матушка! Ты на что холсты режешь, Ты на что дары кроишь? — Ты дитё-ли, мое дитятко! Ты не знаешь, не ведаешь: Я хочу тебя замуж отдать За большого за барина, За Якова Васильевича.

429

«На поле, на поляне…»

Когда коровай сажают, у жениха

На поле, на поляне, На высоком на кургане Цвели цветы лазоревые. Ходил-гулял доброй молодец, Сорвал цветок, завил венок, Завил венок, сам заплакал: — Кому венок носить будет? У меня матушка старёшенька, А сестрица малёшенька, А сам молодец холост хожу, Холост хожу, не женатой. Мне матушка говорила: «Женись, женись, мое дитятко, Женись, мое милое!» — На что, матушка, жениться? Меня так девушки любят, Молодушки выхваляют.

430

«Солнушко котом, котом!..»

Солнушко котом, котом! Ехали князи рядом, рядом; Всех наперёд Яков сударь, Крутаго коня заворачивал, На тестя двор чаще взглядовал: — Тесть ты мой, тесть ласковой! Отдай-ка мою сужену, Отдай-ка мою ряжену. Вынесли ему золоту казну: — Это моя не сужена, Это моя не ряжена, — Вывели ему ворона коня: — Это моя не сужена, Это моя не ряжена. — Вывели ему красну девицу, Свет Домну Миколовну.

431

«Кто у нас холост? Кто не женатый?..»

В семик завьют венки и величают

Кто у нас холост? Кто не женатый? — Яков свет, холост, Васильич не жанатый. Люшиньки, люли, не женатый! По городу ходит, Плавны выступает, Люшиньки, люли, выступает! Сапог не ломает, Чулок не марает; Люшиньки, люли, не марает! На добра коня садится, Под ним конь веселится. Люшиньки, люли, веселится! К саду подъезжает, Соловьи распевают. Люшиньки, люли, распевают! К крыльцу подъезжает, Девушки встречают, Люшиньки, люли, встречают. За белы руки примают, В горницу вводят, Люшиньки, люли, вводят! За дубовой стол сажают, За скатерти бранны, За кушаньи сахарны. Рюмку вина наливают, Якову подавают: — Я не пью простого Вина зеленого, — Выпью не простого Заморского дорогого. — Люшиньки, люли, дорогого!

432

«Яблонка кудрявая…»

Для сирот

Яблонка кудрявая, Все ли у тебя веточки? Все ли у тебя сроднички, Свет Дарьюшка? — Все у меня сроднички, А нет ни батюшки, ни матушки Подымитесь, ветры буйные, Со восточной со сторонушки. Разнесите мать-сыру землю! Ты востань-ка, родной батюшка, Ты востань-ка, сударыня-матушка, Благослови-ка меня горькую, Благослови-ка меня несчастную, Ко суду божью ехать, Золот венец принять!

433

«Чирик, чирик воробей…»

Чирик, чирик воробей, Чирик молодой! Залетел мой воробей На чужу-то сторонушку. В Чернечкую. И кто у нас холост, Ище кто не женат? Кузька холост ходит, Кузька не женатый; Он далече отъезжал, От Калуги до Москвы, До тестева до двора. До тёщева терема, До девичьей светёлки: — Девушка, отворись. Красавица, отопрись! — Я бы рада отперлась, — Я голову чесала, Косу русую плела, Приговаривала: Кузьма-сударь, воротись! — — Я бы рад воротился, — Мой добрый конь не стоит, Буён ветер шляпу рвет, Красное солнце лицо жжет.