Собрание сочинений (Том 2)
Шрифт:
В свою очередь, за отличников волновались все преподаватели, вся школа. За ними ухаживали, как за экспонатами на Выставке достижений народного хозяйства. Их лелеяли, вытирали тряпочкой, на них почти молились. Как поручить Нине Стрельцовой выступить завтра на общепионерском слете, когда она вдруг получила по пению не пятерку, а четверку? Ужасно! А Вася... Что случилось с Васей Строгановым? Мы его прочили на математическую олимпиаду, а потом - с дальним прицелом - в школу юных математиков, а он вчера сделал две грубейшие ошибки в контрольной по русскому языку. Подвел, Вася! Вот и надейся! Вот и верь в человека!
Двоечники? На них тоже молились. Их подтягивали. Им помогали. Мало уроков - пожалуйста, дополнительное время. Я лучше не пойду домой, оставлю своих детей без обеда, но уж выведу, чего бы мне это ни стоило, свой класс в успевающие! Ни одного второгодника! Ни одной неудовлетворительной оценки! Миленькие, родненькие Сима Кулькина и Митя Елкин! Ну помогите хотя бы мне, учительнице! Не оставайтесь, пожалуйста, на второй год! Ведь ты, Сима Кулькина, даже говорила, что будешь учительницей! Как же так!
Владик Хвостиков глубоко сочувствует учителям, отличникам и двоечникам. Им трудно, в самом деле трудно. У них просто невыносимая жизнь!
И потому сам он старался. Он ни разу не получил ни одной двойки. Он ни разу не получил ни одной пятерки - ни по одному предмету, не считая поведения и прилежания. Он ни разу не поднимал на уроке руку, дабы не подвести преподавателя.
У Владика спокойное равновесие в дневнике, близкое к космическому:
Алгебра - 3.
Геометрия - 3.
Физика - 3.
География - 3.
История - 3.
Немецкий язык - 3.
Русский язык:
Устно - 3.
Письменно - 3.
Литература:
Устно - 3.
Письменно - 3.
Зоология - 3.
Рисование - 3.
Физкультура - 3.
Труд - 3.
Пение - 3.
Ну а поведение и прилежание, конечно, 5.
Если хотите знать, именно Владик Хвостиков в какой-то мере гордость и основа нашей школы. Ее фундамент. Ведь взять хотя бы тех же школьных преподавателей, каждого в отдельности, и вспомнить, что они сами были когда-то школьниками, что окажется?! Окажется то, что у каждого из них была тройка хотя бы по одному предмету. Если сложить преподавателей вместе с их тройками, то получится как раз один нынешний Владик Хвостиков человек, с малолетства прошедший по сложным путям перестройки нашей школы, перестройки, к которой он всегда, на каждом ее этапе, относился здраво. Тот самый Хвостиков, который сидит сейчас на последней парте у окна в Н-ском классе "А" Н-ской московской школы, и, как обычно, отдыхает, и, может быть, даже думает - просто так, о чем-то.
А почему, собственно, ему не думать на уроке? Думать в наше время нужно каждому. Об этом сами учителя без конца говорят: "Думайте, думайте, думайте".
И Владик думает, как советуют учителя. Думает, потому что, в самом деле, никакие кибернетические машины не могут заменить человека, о чем пишут в газетах, по радио говорят и по телевизору. И потому он, Владик, думает! Он же человек! Он сидит на уроке и думает. Отдыхает и думает, думает и отдыхает!
А зоолог Иннокентий Григорьевич стоит у доски, на которой развешаны схемы, и что-то объясняет. До Владика доносятся только отдельные фразы: "Медуза, таким образом, в отличие от гидры...", "Как мы знаем, одновременно
Вдруг Иннокентий Григорьевич почему-то взглянул на Владика и мягко спросил:
– Хвостиков!
– Что?
– вскочил Владик.
– О чем ты мечтаешь?
– Я не мечтаю, - сказал Владик.
– Я просто думаю.
– О чем?
– Ни о чем...
– Ну, садись, слушай!.. Итак, - продолжил Иннокентий Григорьевич, из всех представителей класса млекопитающих вспомним прежде всего кролика... Впрочем, простите меня, повторяю прежнее. Хвостиков меня отвлек. Окунь, обитающий в реках и озерах, дышит кислородом. Кислородом, повторяю. А кролик уже потом...
Владик тоже, видимо, дышит кислородом, но из всех преподавателей Иннокентий Григорьевич нравится ему больше всего. И не потому, что он зоолог, просто так - нравится. Зачем только он поднял его сейчас с места?
Рассказав что-то (что - Владик не слышал, кроме обрывков фраз), Иннокентий Григорьевич обратился к классу:
– А теперь посмотрим, как у нас все-таки поживает зоология. Кто и что готов мне рассказать сам? По пройденному материалу?
Все трусили. Отличники за свои неприкосновенные пятерки. Двоечники дабы не схватить лишней двойки, а то и кола. Да и чего лезть, когда зоолог никого не вызывает?
Иннокентий Григорьевич прошелся между рядами парт, вернулся к доске и опять сказал:
– Ну, так кто? Право, ничего страшного.
Класс еще больше замер. Конечно, молчали Сима Кулькина и Митя Елкин. Молчали и отличники. Нина Стрельцова полезла в портфель, делая вид, что у нее срочные дела. Вася Строганов с видом умного мраморного древнего грека смотрел на зоолога.
Владику даже смешно стало. Если бы он умел поднимать руку, то уж сейчас...
– Значит, на общественных началах у нас с вами ничего не получится, с сожалением произнес Иннокентий Григорьевич.
– А жаль. Ведь сейчас общественные начала...
Владик спокойно размышлял за своей партой - вовсе не об общественных началах. Почему зоолог впервые обратился к нему, да еще спросил, о чем он мечтает? Почему? Никто ни разу, никогда не обращался к нему с вопросами на уроках. За все годы учения! Неужели...
– Хвостиков! Может, хоть ты?
– робко спросил Иннокентий Григорьевич.
– Выручай товарищей!
"Все, - решил Владик.
– Не зря он ко мне придрался..."
Владик вскочил с парты и произнес:
– Не знаю, Иннокентий Григорьевич, смогу ли я? Если смогу...
– Молодец, Хвостиков!
– обрадовался зоолог.
– Правда, выручай своих товарищей.
– Зоология - наука о животных, - пояснил Владик.
– Правильно, - согласился Иннокентий Григорьевич.
– Зоология - наука о животных. Весьма мудрая мысль! Только ты, Хвостиков, может быть, выйдешь к доске, чтоб все тебя слышали?
– Я лучше с места, - сказал Владик и добавил дальше по учебнику: Животных можно встретить на земном шаре повсюду...
Класс облегченно вздохнул. Сима Кулькина и Митя Елкин даже улыбнулись. Нина Стрельцова перестала возиться в портфеле, а Вася Строганов - быть мраморным.