Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Закономерность

Вирта Николай Евгеньевич

— Кого вы хотели убить?

Богородица молчал.

— Кто вы? Кто вас послал?

Богородица, жуя губы, тупо смотрел на стену, словно не слыша вопросов.

— Чей это револьвер?

Алексей Силыч вынул из стола браунинг, отобранный у Богородицы.

Богородица равнодушно посмотрел на браунинг и переступил с ноги на ногу. Щека его задергалась быстрей. В комнате наступило молчание.

Богородица сел в кресло и голосом, полным злобы, сказал:

— Все равно, ни

один из вас не уйдет от руки господней! — И снова принялся жевать губы.

— Вы комедию не ломайте! — Алексей Силыч насмешливо поглядел на Богородицу. — Ишь ты? Льва Кагардэ знаете?

— Изжую свой язык, но ничего не скажу. Не скажу! — вдруг завопил Богородица и начал колотиться головой о спинку кресла. Лицо его посинело, около губ выступила пена; он забился, захрипел, упал с кресла. На него навалились конвойные, скрутили руки, ноги. Через несколько минут припадок прошел, но вместе с собой он унес последние остатки рассудка.

Сознание Богородицы отныне погрузилось в мрак.

Когда бессмысленно хохочущего Богородицу увели, Алексей Силыч и молодой военный долго молчали.

— Так или иначе — но это его работа, — сказал наконец Алексей Силыч.

— Вроде бы так.

— Значит, он завтра уезжает?

— Так точно, товарищ начальник. Завтра утром со скорым.

— Он обязательно уедет?

— Определенно. Во-первых, он боится остаться здесь. Во-вторых, он получил задание — обновить людей по сети, дать им новые инструкции. Кроме того, он задумал переправить сюда своего друга.

— Ага, знаю! Что он пишет Петру Ивановичу? Письмо у Одноглазого взяли?

— У него.

— Что он?

— Молчит.

— Как это там написано? «Мы вместе вернемся сюда, дорогой друг. Я приеду за тобой, жди меня. Время настало».

— Ну и прекрасно! Письмо он получит. Хорошо, пусть едет. Волчонок приведет волка. А волка я должен поймать.

— Кроме всего прочего, зверь-то он крупный. Крупный волк, бывалый. Ради него стоит рискнуть.

— А его там не прозевают?

— Никак нет. Все указано точно. Это дело ведет Якубович. У Якубовича с Кагардэ свои счеты. Я, говорит, его упустил, я его и поймаю.

— Ну, теперь пускай двоих поймает. И волчонка в волка… За одного прощения ему не будет. — Алексей Силыч рассмеялся. — Ну, и напугал я этого самого Льва. Увидел меня и затрясся. А тоже — герой.

— Какой там герой!

— Лидер подонков, организатор отребья.

— Это хорошо — лидер подонков. Откуда это?

— Из головы. — Алексей Силыч улыбнулся. — А жаль его выпускать. Верно ведь?

— Жаль!

— Ничего, вместо одного — двух накроем. Здесь он обезврежен?

— Да, товарищ начальник. Я не знаю: как быть с его бывшими

друзьями?

— С друзьями? Они выздоравливают! Эта Лена — замечательная девушка. Они будут здоровыми. Да, вот еще что! Вы не установили — откуда те деньги?

— По-видимому, кассир был ограблен Кагардэ. В делах театра раскопали очень подозрительные приходные документы на тысячу с чем-то рублей.

— Странная судьба у этих денег, — сказал Алексей Силыч. — Думали употребить во вред, а употребили на пользу.

— Да, странно.

— Мастерскую он свою сдал?

— Портному Рухлову.

— Надо там пощупать! Нюхом чую — был у них печатный станок.

— Слушаюсь.

— Ну, хорошо, можете идти. Значит, его проводят.

— Конечно. Провожатые будут. Якубович доведет его до места.

Военный взял папку и, простившись с Алексеем Силычем, ушел.

Алексей Силыч подошел к окну, открыл штору. За холмом колыхалось белое зарево; там, на территории нового завода, днем и ночью шла работа.

Алексей Силыч задернул штору, потер ноющую ногу, сел за стол, раскрыл папку.

— Нехай помолчит. Зато потом разговорчивей будет. Ну-те-с, господин Одноглазый, так какие такие за вами делишки?

Тишина… Шорох переворачиваемых страниц дела…

4

Виктор лежал в постели весь ноябрь и добрую половину декабря. Однажды к нему заехал Сергей Иванович.

— Значит, вы уже здоровы? — улыбнулся Сергей Иванович.

И Лена поняла его так, как надо.

— Да. Мы выздоравливаем.

— Вот и хорошо. Кончите учиться, приезжайте в Верхнереченск. Вы как, Виктор Евгеньевич, — обратился он к Виктору, — в Верхнереченск наведываться будете?

— Обязательно!

Виктор побледнел, возмужал, на подбородке у него выросла смешная белесая бороденка.

— Приеду обязательно. Иван и Оля уехали?

— Проводил недавно. Вот к вам завернул! Тоскливо без них. Привык, — словно оправдываясь, сказал Сергей Иванович.

— В Москве мы с ними встретимся.

Я просил Ивана чаще вас навещать. И вас очень прошу — бывайте с ним. Это и вам на пользу, и ему тоже.

— Хорошо. — Лена снова поняла намек Сергея Ивановича.

— Ну, вот и все. Теперь долго не увидимся! — Сергей Иванович поднялся. — Приедете — города не узнаете. Сегодня комбинат закладываем. Там, глядишь, еще что-нибудь выдумаем. Биржу труда вчера сломали — биржа не нужна, а кирпич позарез нужен. Весной теплоцентраль заложим, торфа нашли черт знает сколько — на пятьсот лет хватит, хоть три теплоцентрали строй! А какие вагоны будем делать! Загляденье! Ей-богу, так бы и поехал вместе с вами в Москву учиться.