Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Закономерность
Шрифт:
— Я знаю. — Вася сказал это как-то особенно выразительно.
— Какой вы счастливый.
— А вы не верите?
— Не знаю. — Губы Лены дрогнули. — Слишком мы эгоисты, нам бы все иметь сегодня. Я учиться хочу, а нельзя.
— Все можно, если захотеть!
— Все?
— Почти все.
Лена с уважением посмотрела на парнишку. Он не рисовался, говорил просто, глаза его были чисты и ясны.
— Жаль, что я вас не знала как следует, когда здесь училась, — призналась Лена. — Тут был Юшкин.
—
— Да, но мы боялись всех. Я сейчас вспоминаю — мы отгораживались. Знаете, бывшие люди, папины детки, интеллигенция…
— Жаль, что и я вас не знал раньше. Мы бы могли договориться. Вы бы комсомолкой у меня были.
— Какое. — Лена встала. — Разве нам можно?
— А вы приходите ко мне чаще, я вас обращу в свою веру.
— Ладно.
Лена распрощалась с Васей. Всю дорогу она думала о нем — о его простых словах. «Биржа? Биржи не будет, а знания нужны будут всегда».
«А может быть, — думала Лена, — бросить все это, и в Москву, в вуз?»
И не могла решиться.
Секретарь школьной ячейки напрасно поджидал ее. Лена не появлялась больше в школе. Другие мысли и дела поглотили ее.
Глава третья
— Итак, мы расстаемся?
— Да. С вами хотят поговорить в Москве.
— В Москве?
— Как вы боитесь Москвы! Даже побледнели!
— Нет, у меня просто закружилась голова.
— Ах, вот как!
— От счастья. Именно от счастья. Я всегда стремился в Москву.
— Да?
— У нас полное совпадение желаний: вы хотите как можно скорее отправить меня в Москву, я хочу как можно скорее туда попасть.
— Чертовски неприятный у вас смех.
— Неужели? Скажите, пожалуйста, ну, все точно сговорились.
— А все-таки, я вас поймал.
— Мне приятно, что это доставило вам удовольствие!
— Вы клоуном никогда не были?
— Нет. Но с комиками дело иметь приходилось.
— Вы были способным учеником.
— Ошибаетесь, я у них ничему не научился.
— Скромничаете?
— Уверяю вас. Мы с ними расходились во всем. Они — сплошь идеалисты. Что касается меня, я далеко не поэт.
— Ну да, вы просто агент британской или какой-то другой разведки. Зверь не из мелких.
— О, львы так просто не попадаются!
— А вот вас я все-таки загнал в ловушку.
— Значит, по вашему мнению, я лев?
— Ну, какой там лев. В крайнем случае — гиена.
— Неужели похож?
— Да, есть что-то общее.
В дверь постучали.
— Да-да!
— Товарищ начальник, — сказал вошедший. — Якубович прибыл.
— Позвать сюда.
Начальник — широкий, плотный, уже не молодой, встал из-за стола, открыл окно, и в комнату ворвался грохот моря. Он успокаивал. Второй день начальник
— Зачем вам понадобился сачок? — осведомился следователь.
Пойманный передернул плечами.
— Как — зачем? Я приехал сюда ловить бабочек.
— Вот как?
— Представьте.
— Бабочек или…
— Ваши намеки не доходят до меня, — благодушно обронил задержанный.
— А вы можете объяснить мне, что значат эти пометки на рукоятке сачка?
— Не понимаю, о чем вы говорите.
Следователь взял со стола сачок, вынул из стола лупу и долго изучал поверхность рукоятки. Потом передал сачок и лупу арестанту.
— Посмотрите. Вот здесь. Нет, нет, вот здесь… Нашли? Гвоздем, что ли, нацарапаны какие-то значки, возможно, пароль, и слово…
— Ничего не вижу.
— «Мартышка в старости…» — так, что ли? Так я скажу, что тут написано. Вот видите? Слово «апостол»… Что оно означает?
— Виноват, не знаю. Не знаю, не видел, когда покупал сачок, не приметил.
— Но вы же видите слово «апостол»?
— Ах да, теперь вижу.
— Что это такое?
— Что именно?
— Перестаньте валять дурака.
— Виноват, не буду. Апостолами называют учеников Иисуса Христа, если вы не запамятовали.
— Этот тоже ученик Христа?
— Кто?
— Ну вот тот, чье имя или конспиративная кличка еле приметно выцарапана на ручке сачка.
— Шутите! После Христа осталось двенадцать его учеников. Могу перечислить по именам. Но они давно умерли.
— У Христа, разрешите заметить, было тринадцать апостолов. Вы забыли некоего богача Павла… Помните, по пути в Дамаск на него нашло озаренье…
— Да, да! «Камо грядеши»…
— А вы камо грядете?
— Я уже здесь. И все-таки вы ошибаетесь, гражданин следователь. Апостолов-то было двенадцать. Вы забыли об Иуде Искариотском, повесившемся на осине.
— Впрочем, конечно. Стало быть, этот ваш апостол тринадцатый? И он, так сказать, занял место Иуды? Предатель заменил предателя. Один предал Христа, этот предает родину.
Арестант фыркнул.
— Понятия не имею, о чем вы говорите. Апостолы… Дамаск… Камо грядеши… Никакого отношения к апостолам я не имею. Я натуралист, понятно? И приехал сюда ловить бабочек! Доходит это до вас или нет?