Собрание сочинений в одном томе

Высоцкий Владимир Семенович

КОЛЫБЕЛЬНАЯ ХОПКИНСОНА

Спи, дитя! Май беби, бай! Много сил скопи! Ду ю вонт ту слип? Отдыхай. Улыбнись — и спи! Колыбельной заглушён Посторонний гул. Пусть тебе приснится сон, Что весь мир уснул. Мир внизу, и ты над ним В сладком сне паришь: Вот Москва, древний Рим И ночной Париж. И с тобою в унисон Голоса поют, — Правда, это только сон, А во сне — растут. Может быть, все может быть: Ты когда-нибудь Наяву повторить Сможешь этот путь. Над землею полетишь Выше крыш и крон, — А пока ты крепко спи, Досмотри свой сон! 1973

ДУЭТ РАЗЛУЧЕННЫХ

Дорога сломала степь напополам, И неясно, где конец пути, — По дороге мы идем по разным сторонам И не можем ее перейти. Сколько зим этот путь продлится? Кто-то должен рискнуть — решиться… Надо нам поговорить, перекресток недалек, — Перейди, если мне невдомек! Дорога, дорога поперек земли — Поперек судьбы глубокий след, — Многие уже себе попутчиков нашли Ненадолго, а спутников — нет. Промелькнет, как беда, ухмылка, Разведет навсегда развилка… Где же нужные слова, кто же первый их найдет? Я опять прозевал переход. Река! — избавленье послано

двоим, — Стоит только руку протянуть… Но опять, опять на разных палубах стоим, — Подскажите же нам что-нибудь! Волжский ветер, хмельной и вязкий, Шепчет в души одной подсказкой: Время мало — торопись и не жди конца пути, — Кто же первый рискнет перейти?! 1963, ред.1973

ЧЕ-ЧЕТ-КА

Все, что тривиально, И все, что банально, Что равно и прямо Пропорционально — Все это корежит Чечетка, калечит, Нам нервы тревожит Чёт-нечет, чёт-нечет! В забитые уши Врывается четко, В сонливые души — Лихая чечетка. В чечеточный спринт Не берем тех, кто сыт, мы! Чёт-нечет, чёт-нечет — Ломаются ритмы! Брэк: барабан, тамтам, трещотка — Где полагается — там чечетка. Брак не встречается, темп рвет и мечет Брэк!.. Чёт-нечет! Жжет нам подошвы, потолок трепещет! Чёт!.. Нечет! Эй, кто там грозит мне! Эй, кто мне перечит, В замедленном ритме О чем-то лепечет?! Сейчас перестанет — Его изувечит Ритмический танец, — Чёт-нечет, чёт-нечет! Кровь гонит по жилам Не крепкая водка — Всех заворожила Шальная чечетка. Замолкни, гитара, — Мурашки до жути! На чёт — два удара, — И чем чёт не шутит! Брэк: барабан, тамтам, трещотка — Где полагается — там чечетка. Брак не встречается, темп рвет и мечет Брэк!.. Чёт-нечет! Жжет нам подошвы, потолок трепещет! Чёт!.. Нечет! Спасайся кто может! А кто обезножет — Утешься, — твой час В ритме правильном прожит! Под брэк, человече, Расправятся плечи И сон обеспечит — Чёт-нечет, чёт-нечет! Изменится ваша Осанка, походка, — Вам тоже, папаша, Полезна чечетка! Не против кадрили Мы проголосуем — Но в пику могиле Чечетку станцуем! Брэк: барабан, тамтам, трещотка — Где полагается — там чечетка. Брак не встречается, темп рвет и мечет Брэк!.. Чёт-нечет! Жжет нам подошвы, потолок трепещет! Чёт!.. Нечет! 1973

РОМАНС МИССИС РЕБУС

Реет над темно-синей волной неприметная стайка. Грустно, но у меня в этой стае попутчиков нет — Низко лечу отдельно от всех, одинокая чайка, — И скользит подо мной Спутник преданный мой — белый мой силуэт. Но слабеет, слабеет крыло — Я снижаюсь все ниже и ниже, — Я уже отраженья не вижу — Море тиною заволокло. Неужели никто не придет, Чтобы рядом лететь с белой птицей? Неужели никто не решится — Неужели никто не спасет? Силы оставят тело мое — и в соленую пыль я Брошу свой обессиленный и исстрадавшийся труп. Крылья уже над самой водой, мои бедные крылья! Ветер ветреный, злой Лишь играет со мной, беспощаден и груб. Неужели никто не придет, Чтобы рядом лететь с белой птицей? Неужели никто не решится — Неужели никто не спасет? Бьется сердце под левым плечом, Я спускаюсь все ниже и ниже, Но уже я спасителя вижу — Это ангел с заветным ключом. Ветер! Скрипач безумный, пропой, на прощанье сыграй нам! Скоро погаснет солнце — и спутник мой станет незрим. Чайка влетит в пучину навек — к неразгаданным тайнам, — Я в себе растворюсь, Я навеки сольюсь с силуэтом своим. Но слабеет, слабеет крыло — Я снижаюсь все ниже и ниже, Я уже отраженья не вижу — Море тиною заволокло. Бьется сердце под левым плечом, Я спускаюсь все ниже и ниже, Но уже я спасителя вижу — Это ангел с заветным ключом. 1973

ДУЭТ ШУРЫ И ЛИВЕРОВСКОГО

— Богиня! Афродита! Или что-то в этом роде! Ах, жизнь моя разбита прямо здесь на пароходе! Склоню от восхищенья я пред красотой такою Дрожащие колени я с дрожащей головою! — Ну что он ходит как тень — Твердит одну дребедень! — Возьми себе мое трепещущее сердце! — Нас не возьмешь на авось — На кой мне сердце сдалось! — Тогда — экзотику и страсти де-ля — Перца! — Какая де-ля-Перца — да о чем вы говорите? Богиню надо вам? — так и идите к Афродите! Вас тянет на экзотику — тогда сидите дома… А кто это — экзотика? Я с нею незнакома. — Я вас, синьора, зову В волшебный сон наяву И предлагаю состояние и сердце, — Пойдем навстречу мечтам!.. — А кем вы служите там? — Я — вице-консул Мигуэлла-де-ля-Перца! — Я не бегу от факта, только вот какое дело: Я с консулами как-то раньше дела не имела. А вдруг не пустят к вам в страну и вынесут решенье Послать куда подальше, ну а консула — в три шеи! — Не сомневайтесь, мадам! Я всех продам, все отдам — И распахнется перед нами рая дверца. Я вас одену, мадам, Почти как Еву Адам В стране волшебной Мигуэлла-де-ля-Перца. — Вы милый, но — пройдоха! А меня принарядите — И будет просто плохо этой вашей Афродите! Но я не верю посулам: я брошу всё на свете — А вдруг жена у консула и даже хуже — дети! — Ах, что вы, милая мисс!.. — Но-но, спокойно, уймись! — Я напишу для вас симфонию и скерцо. Удача вас родила!.. — Ах, черт! Была не была! Валяйте, — едем в Мигуэллу-делу-Перца! 1973

«БЕГСТВО МИСТЕРА МАК-КИНЛИ»

БАЛЛАДА О КОКИЛЬОНЕ

Жил-был учитель скромный Кокильон, Любил наукой баловаться он. Земной поклон — за то, что он Был в химию влюблен, И по ночам над чем-то там Химичил Кокильон. Но, мученик науки, гоним и обездолен, Всегда в глазах толпы он — алхимик-шарлатан, И из любимой школы в два счета был уволен, Верней — в три шеи выгнан, непонятый титан. Титан лабораторию держал И там творил, и мыслил, и дерзал. За просто так — не за мильон — В двухсуточный бульон Швырнуть сумел все, что имел, Великий Кокильон. Да мы бы забросали каменьями Ньютона, Мы б за такое дело измазали в смоле! Но случай не позволил плевать на Кокильона: Однажды

в адской смеси заквасилось желе. Бульон изобретателя потряс, — Был он — ничто: не жидкость и не газ. И был смущен и потрясен, И даже удивлен. «Эге! Ха-ха! О эврика!» — Воскликнул Кокильон. Три дня он развлекался игрой на пианино, На самом дне в сухом вине он истину искал… Вдруг произнес он внятно: «Какая чертовщина!..» — И твердою походкою он к дому зашагал. Он днем был склонен к мыслям и мечтам, Но в нем кипели страсти по ночам. И вот, на поиск устремлен, Мечтой испепелен, В один момент в эксперимент Включился Кокильон. Душа его просила и плоть его хотела До истины добраться, до цели и до дна, — Проверить состоянье таинственного тела — Узнать, что он такое: оно или она. Но был и в этом опыте изъян: Забыл фанатик намертво про кран. В погоне за открытьем он Был слишком воспален — И миг настал, когда нажал На крантик Кокильон. И закричал, безумный: «Да это же — коллоид! Не жидкость это, братцы, — коллоидальный газ!» Вот так, блеснув в науке, как в небе астероид, Взорвался — и в шипенье безвременно угас. И вот так в этом газе и лежит, Народ его открытьем дорожит. Но он не мертв — он усыплен, — Разбужен будет он Через века. Дремли пока, Великий Кокильон. А мы, склонив колени, глядим благоговейно, — Таких, как он, немного — четыре на мильон: Возьмем Ньютона, Бора и старика Эйнштейна — Вот три великих мужа, — четвертый — Кокильон! 1973

МИСТЕРИЯ ХИППИ

Мы рвем — и не найти концов. Не выдаст черт, не съест свинья. Мы — сыновья своих отцов, Но — блудные мы сыновья. Приспичило и припекло — Мы не вернемся, видит бог, Ни государству под крыло, Ни под покров, ни на порог. Вранье — ваше вечное усердие! Вранье — безупречное житье! Гнилье — ваше сердце и предсердие! Наследство — к черту: все, что ваше, — не мое! К черту сброшена обуза — Узы мы свели на нуль: Нет у мамы карапуза, Нет ни колледжа, ни вуза, Нету крошек у папуль. Довольно выпустили пуль И кое-где и кое-кто Из наших дорогих папуль — На всю катушку, на все сто! Довольно тискали вы краль От января до января, Нам ваша скотская мораль От фонаря — до фонаря! Долой — ваши песни, ваши повести! Долой — ваш алтарь и аналой! Долой — угрызенья вашей совести! Все ваши сказки богомерзкие — долой! Выжимайте деньги в раже, Только — стряпайте без нас Ваши купли и продажи: Нам — до рвоты ваши даже Умиленье и экстаз! Среди заросших пустырей Наш дом — без стен, без крыши — кров, — Мы — как изгои средь людей, Пришельцы из других миров. Уж лучше — где-нибудь ишачь, Чтоб п'oтом с кровью пропотеть, Чем вашим воздухом дышать, Богатством вашим богатеть. Плевать нам на ваши суеверия! Кромсать все, что ваше, проклинать! Как знать, что нам взять взамен неверии? Но наши дети это точно будут знать! Прорицатели, гадалки Напророчили бедлам, — Ну а мы уже на свалке — В колесо фортуны палки Ставим с горем пополам. Так идите к нам, Мак-Кинли, В наш разгневанный содом! Вы и сам — не блудный сын ли? Будет больше нас, Мак-Кинли! Нет? Мы сами к вам придем! 1973

«ЕДИНСТВЕННАЯ ДОРОГА»

ПЕСНЯ СОЛОДОВА

В дорогу — живо! Или — в гроб ложись! Да, выбор небогатый перед нами. Нас обрекли на медленную жизнь — Мы к ней для верности прикованы цепями. А кое-кто поверил второпях — Поверил без оглядки, бестолково, — Но разве это жизнь — когда в цепях, Но разве это выбор — если скован! Коварна нам оказанная милость — Как зелье полоумных ворожих: Смерть от своих — за камнем притаилась, И сзади — тоже смерть, но от чужих. Душа застыла, тело затекло, И мы молчим, как подставные пешки, А в лобовое грязное стекло Глядит и скалится позор в кривой усмешке. И если бы оковы разломать — Тогда бы мы и горло перегрызли Тому, кто догадался приковать Нас узами цепей к хваленой жизни. Неужто мы надеемся на что-то?! А может быть, нам цепь не по зубам? Зачем стучимся в райские ворота Костяшками по кованым скобам? Нам предложили выход из войны, Но вот какую заломили цену: Мы к долгой жизни приговорены Через вину, через позор, через измену! Но стоит ли и жизнь такой цены?! Дорога не окончена — спокойно! — И в стороне от той, большой войны Еще возможно умереть достойно. И рано нас равнять с болотной слизью — Мы гнезд себе на гнили не совьем! Мы не умрем мучительною жизнью — Мы лучше верной смертью оживем! 1973

«Если где-то в глухой неспокойной ночи…»

Если где-то в глухой неспокойной ночи Ты споткнулся и ходишь по краю — Не таись, не молчи, до меня докричи! — Я твой голос услышу, узнаю! Если с пулей в груди ты лежишь в спелой ржи — Потерпи: я спешу — и усталости ноги не чуют! Мы вернемся туда, где и воздух и травы врачуют, — Только ты не умри, только кровь удержи!.. Если конь под тобой, ты домчи, доскачи — Конь дорогу отыщет буланый — В те края, где всегда бьют живые ключи, И они исцелят твои раны! Где же ты — взаперти или в долгом пути? На каких ты сейчас перепутиях и перекрестках? Может быть, ты устал, приуныл, заблудился в трех соснах И не можешь обратно дорогу найти?.. Здесь такой чистоты из-под снега ручьи — Не найдешь, не придумаешь краше! Здесь цветы, и кусты, и деревья — ничьи, Стоит нам захотеть — будут наши! Если трудно идешь — по колени в грязи Да по острым камням, босиком по воде по студеной, — Пропыленный, обветренный, дымный, огнем опаленный — Хоть какой, — доберись, добреди, доползи!.. 1974

«ИВАН ДА МАРЬЯ»

СВАДЕБНАЯ

Ты, звонарь-пономарь, не кемарь, Звонкий колокол раскочегаривай! Ты очнись, встрепенись, гармонист, Переливами щедро одаривай! Мы беду навек спровадили, В грудь ей вбили кол осиновый. Перебор сегодня — свадебный, Звон над городом — малиновый. Эй, гармошечка, дразни, Не спеши, подманивай! Главный колокол, звони, Маленький — подзванивай! Крикуны, певуны, плясуны! Оглашенные, неугомонные! Нынче пир, буйный пир на весь мир, Все — желанные, все — приглашенные! Как на ярмарочной площади Вы веселие обрящете, Там и горло прополощете, Там споете да попляшете! Не серчай, а получай Чашу полновесную! Подходи да привечай Жениха с невестою! Топочи, хлопочи, хохочи! Хороводы води развеселые! По бокам, по углам — к старикам Разойдись, недоёные, квелые! Поздравляй, да с пониманием, За застольною беседою — Со счастливым сочетанием Да с законною победою! Наша свадьба — не конец Дельцу пустяковому: Делу доброму — венец, Да начало — новому! 1974